– Вот как. А я, значит, по-твоему, должен предложить ему нечто, что его бы устроило?

    – Вот именно.

    – Я бы это сделал с удовольствием – если бы такой вариант у меня был. Увы, ничего похожего.

    – Это тебе так кажется. На самом деле он существует давно. Подсказать?

    – Буду очень благодарен.

    – Вот слушай. Года четыре тому назад – за абсолютную точность, правда, не ручаюсь – именно в вашем хозяйстве был сочинен доклад о необходимости передачи в частные руки того, что у нас называется государственной торговлей – то есть того дела, которым твоя комиссия, да и я тоже, занимаемся. С полным обоснованием, и экономическим, и политическим, и с выводом: реальный доход государства при этом возрастет чуть ли не на треть – поскольку этот документ предусматривал и налоговую реформу. Доклад открыто не публиковался, однако все, кто мог быть заинтересован, с ним так или иначе ознакомились. Пошла большая атака на хоровую капеллу…

    Советник невольно ухмыльнулся: хоровой капеллой в политических и журналистских кругах именовался реданский парламент, хотя порой его называли еще и однокамерным оркестром.

    – Но, – продолжал генерал, тоже усмехнувшись, – атака как-то очень быстро выдохлась, лоббисты умолкли, до внесения законопроекта дело так и не дошло. Да ты должен знать все это лучше меня! Неужели забыл?

    Советник Ном покачал головой и тут же кивнул:

    – Не забыл, никоим образом. Знаю от начала и до конца. Доклад-то я и сочинял. Однако, когда на самом верху его отвергли – неофициально, конечно, поскольку он официально и не существовал, – стало понятно, что лбом стенку не прошибешь. Если уж сам Главный отверг…

    – Ну понятно, если уж Главный отверг… Он что, с тобой лично разговаривал?

    – Нет, конечно. Я тогда только что был назначен, с чего бы он вдруг стал…

    – Однако же ты на этом месте остался. А ведь по логике ты должен был сразу же слететь с какой-нибудь выразительной формулировкой. Он должен был тебя сразу же похоронить по первой категории. Твоя должность ведь в его личной номенклатуре. Отчего же ты уцелел? Кто-то за тебя заступился?

    Советник пожал плечами:

    – Верь или нет, но заступиться было некому. Я до сих пор удивляюсь, как получилось, что никаких последствий не возникло. Наворожил кто-нибудь, что ли? Знал бы кто, благодарил бы. Может, у вас, военных, знают?

    – Что знают – не уверен, но предположения имеются. И достаточно правдоподобные.

    – Жаль, времени у нас мало: с удовольствием послушал бы…

    – И все-таки одну гипотезу оглашу. А заключается она в том, что на самом деле до Главного этот доклад вовсе и не дошел. И не только сам текст, но и никакого вообще упоминания о нем. Ближний круг не позволил. Там у них могучие фильтры стоят и постоянно действуют. А он ведь информацию только в этом кружке и черпает. Ты что думаешь: он эфир смотрит-слушает или в печать заглядывает?

    – Нет, не думаю. Но все же…

    – Так вот, из твоих предложений до него не дошло ни полслова. Поэтому он доклада не отвергал и к тебе никаких претензий не имел. Конечно, кружок не против был бы от тебя избавиться, но без его подписи нельзя, а если бы он вдруг поинтересовался – почему и за что, он ведь сам только что тебя утвердил, – то доклад мог и всплыть, но у них, видимо, были подозрения, что предложение его заинтересует, а вот их оно никак не устраивало.