– А как вышло, что она решила помочь бывшей работодательнице?

– Мама сама была детдомовская. В войну осталась без родителей. И вы представьте, сирота, которую из дома выгнали. Управы на ее мужа тогда ни у кого не нашлось. Да никто особо и не искал, между нами.

Последнее Елка сказала с обидой.

– А был какой-то секрет о ней или дочери, который могла знать ваша мама?

– Что она мужу изменила? Ну так если бы это осталось секретом, ее бы не выгнали.

– Так это письма от нее?

– Они без подписи, в том-то и дело. Мама вообще много чего хранила, это целая история была заставить ее что-то выкинуть. – Елка рассмеялась. – Я их почитала – какая-то каша. Тяжело человеку, и он кричит от боли. Там еще про какую-то родственную душу, перед которой она очень виновата, что плохо о ней думала, а та на самом деле самый лучший человек на свете. Наверное, любовник какой-то.

Сверху лежала та самая черно-белая фотография с маленькой Жанной, которую так удачно изучил Додон. Смородина начал перебирать исписанные листочки в клетку. Внизу лежал цветной снимок, сфотографированный на Polaroid. Смородина узнал фотографию, которую видел прежде в газете, но в черно-белом варианте. Теперь огневолосая Эмма Викторовна выглядела ярко, сочно. Рядом с ней улыбалась девушка с короткими волосами.

– Это у нас в парке. Что с вами?

– Кто этот мужчина рядом с ними?

Елка пожала плечами.

– Понятия не имею.

– Мы срочно идем в милицию.

– Я им все это показывала. От меня отмахнулись. Они не захотят с нами разговаривать.

– Нет, им придется.

Звонок другу

– Антон Анатольевич, срочно приходите в дом генерала и побудьте с ним, пока я не вернусь. Просто будьте рядом.

– Это Афанасий Аркадьевич просит?

– Нет.

– Я сейчас распеваюсь. И вообще, я живу по своим основам. У меня каникулы, я делаю что хочу.

– Вы оказались наблюдательнее меня. Вы заметили то, чего не заметил никто, а именно то, что Тося ворует еду. Теперь главный вопрос: кому, по-вашему, были предназначены отравленные трюфели, которые она съела? Яд был не в чае, и она не выпила по ошибке моющее средство. Он был в жирных конфетах в малых дозах. Расчет был на накопительный эффект. Даже я съел одну. А потом дозу увеличили.

– Ой. Я тоже надкусил одну, такая гадость. Молекулярная кухня и то лучше. Но я товарищу генералу сказал, что мне очень понравилось. Только у меня пистолета нет. Нам надо вызвать милицию!

– Вам достаточно будет озарить дом своим присутствием. Вас преступник не тронет, ему не нужно лишнее внимание. Он рассчитывает жить долго и счастливо и надеется уйти от ответственности. Только я попрошу вас никому не рассказывать о наших беседах, пока я не вернусь.

Сила искусства

Когда Смородина вошел в гостиную дома Абрамовых, он увидел живописную картину. С одной стороны собрались мужчины. Рядом с Додоном сидел в своем кресле Афанасий Аркадьевич, за его спиной стоял Оскар. Правдорубов, как демон эпохи романтизма, сидел сбоку. Смородина присмотрел себе место напротив дяди. Таким образом, по правую руку от адвоката очутились Эльвира, а за ней на диване под портретами – вишенки.

В руках у Платона Степановича была украшенная пухлыми цветами жестяная коробка из-под печенья.

– Спасибо всем, что нашли время. Я хотел бы обсудить произошедшее, собрать все фрагменты истории воедино. Это будет небольшой рассказ, похожий на литературные вечера девятнадцатого века. Можно сказать, первое заседание клуба в Абрамово.