|
Фотография на фоне дома? У Эммы был свой оттиск. А на Поляроид они снялись, гуляя в парке. Когда в дальнейшем приходили весточки, Эмма Викторовна складывала их в эту коробку. Ее она хранила на антресоли. Когда она прочитала в газете, что Жанна Абрамова живет с матерью, она позвонила сюда по городскому телефону, который помнила наизусть. Ничего не подозревая, в своей обычной манере, она «напомнила» о своих рыжих волосах и проблемах при ходьбе. А я, Эльвирочка, все та же… и суставы также ноют. Но скоро она поняла, что Эльвира не Эльвира. Но и лже-Эльвира поняла, что она это поняла. Помните, Афанасий Аркадьевич, обрывок разговора, который вы слышали? «Нет, ну позвольте, я все-таки за вами приеду. Нет, я приеду». Вам не показалось, она действительно навязывалась. Но Эмма Викторовна отказалась. Это разбитая жизнью бабулька решила вывести мошенницу на чистую воду и защитить дочь своей подруги. Лже-Эльвира побежала к остановке, на которую приходят автобусы из Москвы. Через полтора часа там появилась рыжая старушка, бодро переваливающаяся с ноги на ногу и явно встревоженная. Эмма Викторовна отпросилась с работы, чего раньше с ней никогда не было. Она решила сократить дорогу и пошла через парк. Днем в рабочий день народу было меньше. В районе лестницы вообще никого не было. Лже-Эльвира шла за ней. И, улучив момент, подошла поближе, якобы чтобы что-то спросить. Толкнула. Подошла, чтобы убедиться в том, что старушка умерла. И заодно сняла с нее шарф. Этот шарф подсовывали Жанне, доводя ее до истерик. Она выбрасывала его, но он возвращался. Это же самый обыкновенный, дешевый шарф, такой легко найти на рынке. Они пытались убедить и ее, и нас, что Жанна испугалась, увидев рыжеволосую женщину. Хотя она просто не поняла, кто это. Ничего она тогда не испугалась. Навязанные воспоминания, навязанные чувства…
– Итак, у вас есть коробка из-под печенья и две фотографии? И мы должны вам поверить? – Еще «витаминки», за одно хранение которых можно лишиться свободы на несколько лет. Трюфели в библиотеке, скорее всего, уже поменяли, но исследование тела Тоси даст новые улики. Ее правая рука была испачкана в шоколаде, поэтому лже-Эльвира плевала. Она судорожно оттерла эти следы, но Антон Анатольевич успел заметить, как она прятала салфетку. Чего я не могу себе простить, так это того, что даже когда я уже начинал ясно видеть, что происходит, то думал: нет, этого не может быть, потому что сейчас это не сработает. Слишком глупо. А это не глупо, а нагло. Понимаете, сейчас двадцать первый век. Можно отравить человека. Избавиться от трупа. Забрать его паспорт. Переклеить фотографию. Но только показать этот паспорт никому нельзя! В первом же МФЦ сразу вызовут милицию. И это делало преступника особенно опасным. Настоящих документов никто не видел, в любой момент он мог исчезнуть. Ищи-свищи ветра в поле. Когда расчет был на хороший грабеж, все могло получиться. Но во время еды к преступнику, как к моей собаке, пришел аппетит. А с ним и коварный план. Зачем было симулировать любовь и нежность к угловатой, чужой девочке? Зачем было тратить время на так называемые задушевные разговоры? Ей, великой личности, равной которой не было и не будет. А ей нужно было доверие. Безграничное доверие, такое же, как то, которое она получила от ее матери. Жанночка, верь мне. Ты же помнишь, каким был твой отец? У меня возникла возможность подделать документы. Это дало шанс спрятаться от его угроз вернуть меня в тюрьму. Но для государства это настоящее преступление. Если ты выдашь меня, меня посадят. Никогда никому даже под угрозой смерти не выдавай, доченька, мою тайну. Все восхищались, что, имея генеральную доверенность, эта любящая женщина не взяла себе ни рубля. А она работала вдолгую. Ей просто нужна была доверенность на ее настоящие документы… Жанна? Девушка сидела понуро. Только сейчас стало заметно, как сильно она устала. – Она говорила, что я никогда не прожила бы такую жизнь, как она. |
