|
Выглядел он довольно уныло: огромный каменистый выступ с желтыми отвесными скалами, вытянутый с севера на юг и продуваемый всеми морскими ветрами. Почти полное отсутствие растительности придавало этому клочку земной тверди мрачный и необитаемый вид. В южной части, у самой воды, громоздился небольшой приземистый эллинг, рядом с которым отблескивали стеклянные модули солнечной батареи. На северной оконечности серела взлетно-посадочная полоса с кладбищем старых военных самолетов. – Несколько роторных истребителей со спущенными баллонами шасси, отрезанные плоскости, раскуроченные кабины, ржавый топливозаправщик антикварного вида... Над авиационным кладбищем возвышался контрольно-диспетчерский пункт – мрачноватое строение колониальной архитектуры с высокой застекленной башенкой. За КДП темнело несколько огромных ангаров из рифленого дюраля. К одному из таких ангаров и привели пленников.
Пожилой мужчина в «арафатке», представившийся Анваром, старался держаться подчеркнуто вежливо и даже дружелюбно. Мол, никакие вы не заложники, а гости, поживете у нас некоторое время, никто вам зла причинять не будет. А уж все остальное зависит от правительств ваших стран; мы выдвинули им определенные требования, назначили сроки для их исполнения, будем ждать. – В гости, вообще-то, по доброй воле ходят, – вставил Волошин по-английски. – А нас сюда насильно привезли. Анвар неторопливо подошел к доктору. – Правильно. По своей воле. Вы ведь русский, если я не ошибся? – Не ошибся, – сквозь зубы процедил Алексей Николаевич. – Так вот: один наш товарищ сейчас находится в вашей стране, в тюрьме. Куда он также попал не по своей воле. Вот мы и предложили вашему правительству обмен: они нам нашего друга, а мы им – вас. А иначе... Анвар не договорил, однако по тону, которым была произнесена последняя фраза, Егор Кобзев понял: в случае, если российские власти не пойдут на уступки террористам, ничего хорошего пленникам не светит. Впрочем, пока ничто не предвещало неприятностей. Заложников поместили в ангаре, приспособленном под жилые комнатки, перегороженном фанерными стенками. Условия проживания выглядели весьма сносно – душ, туалеты, кровати, холодильники с запасами питьевой воды и кондиционеры, нелишние в Египте даже зимой. Пленников даже неплохо накормили. После чего заперли в ангаре, пообещав с завтрашнего же дня дважды в сутки выводить на прогулки. Выходить наружу самостоятельно категорически запрещалось – Анвар поставил у входа двух автоматчиков. Егор Кобзев казался совершенно деморализованным. Он растерянно крутил головой, осматривался на новом месте, пытаясь оценить масштабы несчастья, неожиданно свалившегося на его голову. К счастью, доктор Волошин не потерял присутствия духа: в отличие от более молодого коллеги, он отнесся к злоключениям стоически: мол, могло быть и хуже, вон, несчастному хирургу Збигневу как не повезло... Да и держат не в яме и не на цепи. Более того: даже не разлучили, – позволили соотечественникам поселиться вместе. – Интересно, а что это за остров? – шепотом спросил Егор, когда Волошин лег спать. – И откуда здесь взялись ангары, авиационное кладбище? А что во втором ангаре? Прямо кино какое-то... – Какая нам с тобой разница? – зевнув, на удивление равнодушно проговорил Алексей Николаевич. – От нас сейчас все равно ничего не зависит. – Будем ждать, пока эти уроды свяжутся с нашими, а те выпустят их соратника из тюрьмы? – Естественно. Ничего другого нам просто не остается. А ты, что, бежать отсюда надумал? – спросил удивленно Волошин, приподнявшись на локте. – Отсюда, наверное, и не убежишь. Скала в море, даже спуститься негде, не считая причала. Просто какой-то замок Иф из «Графа Монте-Кристо»! Но, боюсь, если не выпустят отсюда – придется что-то придумывать. |
