— Вы все сдохнете! — бесновалась за непробиваемыми прутьями Вейра, все же стараясь не подходить к прутьям излишне близко. — А я, я останусь наблюдать за тем, как вы будете умирать. Это будет самым приятным зрелищем в моей жизни. А потом я поведу войска в срединные уделы и не оставлю там камня на камне. Я сожгу все, что может гореть, — но вы будете первыми!

Рейн попытался открыть дверь — будь это возможно, королева так не злобствовала бы, поэтому я и не ждал от этой попытки какого‑то результата. И все же результат был, хотя и несколько странный. Граф чертыхнулся и отдернул руки от тяжелой двери.

— Колется…

Я взглянул на его руки — на них были стальные латные перчатки. Интересно, что же это его так укололо сквозь металл?

Были определенные подозрения, и радости они мне не доставили.

Похоже, насчет того, что вся их техника вышла из строя от времени, Вейра слегка слукавила.

— Свет… — прошептала Алия.

И действительно, в комнате стало заметно светлее. В первый момент я подумал, что потолок стал получать больше энергии и от этого светиться сильнее, но потом я заметил ЭТО.

Казалось, вокруг нас вьются живые существа, только они были похожи на длинные, размазанные полосы золотого света. Эти полосы обтекали нас, кружась в стремительном и чарующем танце, устремляясь вверх, а оттуда — снова вниз, но уже не к нам, в ту часть клетки, где злобно хохотала королева.

— Рейн, я не знаю, что это, но это надо остановить!

С размаху я опустил меч на гладкую панель пульта — обычный металл, магический клинок способен рассечь его на куски, но… вдруг вспомнились слова моего давнего знакомого, лешего — “а что не сможет он разрубить, то не от мира сего”. Ох, черт, а ведь действительно, уж что‑что можно с полным основанием назвать “не от мира сего”, так это космический корабль, в котором мы сейчас, по сути, находились. Проклятие, это же надо так вляпаться.

Внезапно я услышал легкий вскрик Аманды, обернулся и увидел Алию. И такой же вскрик застрял у меня в горле…

Ей было на вид лет тридцать пять. Морщинки в уголках губ и глаз, кожа уже не была столь же юной и упругой, как несколько минут назад, да и сами глаза уже не казались столь голубыми, как будто внезапно выцвели… И Аманда выглядела немногим лучше — тоже осунулась и постарела, в ее роскошных черных волосах засеребрились отдельные седые нити.

— Мы стареем! — крикнула Алия, поняв, что случилось. Она ударила по золотой клетке невидимым кулаком, ударила с такой силой, что разнесла бы на куски средних размеров скалу — но золотые прутья лишь вздрогнули, принимая на себя удар, и всё…

Я снова грохнул мечом по пульту, когда в голову вдруг пришла она, единственная, чертовски своевременная мысль. Черт, я же думал об этом когда‑то, почему же не подумал теперь, когда это действительно стало нужно! Глаза уже шарили по пульту, отыскивая то, что сейчас непременно должно было здесь быть, обязано было. И я нашел — узкое отверстие, не сразу и заметишь. Но оно было именно там, где я бы его расположил, и как раз того размера, что был мне нужен.

— Рейн, ключ!!! — завопил я, с ужасом ощущая, что слова выходят из горла тяжело, с хрипом, и латы давят на плечи странно тяжко, как будто я впервые взгромоздил на плечи стальные доспехи.

Граф понял моментально. Сдернув с шеи тонкий, но очень прочный шнурок, он бросил мне то, что на этом шнурке висело. Мы не стали, по зрелом размышлении, прятать ключ обратно в рукоять меча, мало ли что, теперь граф носил его у сердца, и не зря — я видел, как сверкнули глаза Вейры, я слышал, как она замолкла на полуслове.