Но Абакумов остановился напротив клетки с мутантом, усыпил нервную тварь. Лаборант, как собаку, достал его длинным крюком, вытащил смирительную рубашку. Вдвоем они спеленали пускающего слюну мутанта, зафиксировали его голову, связали ноги и поволокли к выходу.

Значит, лаборатория у них не здесь, и это радует. Может, вскоре его поведут коридорами, он осмотрится и спланирует побег. Или не поведут, а повезут, чтобы не рисковать. Да, такой вариант более вероятен.

Лина смотрела на чистых полными ужаса глазами. Подождав, пока уволокут мутанта, Андрей облизнул пересохшие губы и объяснил:

– Ему собираются заменить кровь моей, чтобы посмотреть, очеловечится ли он.

– Не повезло тебе, – посочувствовала девушка, села на постель и расплакалась. Захотелось утешить ее, хотя бы обнять и погладить по голове. Причем этого хотелось больше, чем узнать результат эксперимента чистых.

Два последующих дня Андрея не трогали, приходил Карен, приносил еду, но он был не в курсе, что получилось у чистых. Андрей полагал, что ничего хорошего.

На третий день явился Абакумов. Если бы Андрей видел его лицо, то прочел бы мимику и хотя бы понял, что он переживает: злость, разочарование, пренебрежение. Противогаз и противочумный костюм расчеловечивали его, уподобляли кукле, злобному гомункулусу.

Сначала Андрей подумал, что с ним просто хотят поговорить, но вскоре увидел каталку и двух санитаров.

– Все плохо? – поинтересовался он.

– Мутант издох, – пожаловался Абакумов и направил парализатор на Андрея.

– У меня так печенка отвалится. Давайте я все сделаю сам…

Абакумов мотнул шлангом противогаза:

– Я не имею права рисковать.

Андрей ухватился за ужаленную щеку.

Открыл глаза он в залитом светом помещении, прищурился. Он лежал под огромным светящимся колпаком, примотанный к каталке. Пищали приборы, переговаривались чистые.

– Готово?

– Есть. Томография стандартная. Внутренние органы без особенностей. Единственное – вследствие интенсивных физнагрузок образовались остеофиты.

– Но почему-то же он не мутирует! Если узнаем причину, может, научимся бороться со следствием.

– Его надо в Центр везти, там разберутся, у нас нет столько реактивов.

– Согласна. – В поле зрения появилась женщина в противочумном костюме и противогазе. – Но зары караулят наши колонны, пытаются выяснить, где бункер.

– Уничтожить их всех.

Андрей с трудом сдержал улыбку. Все-таки в скором времени его собрались транспортировать в другое место. Вот он, момент истины! Если не воспользоваться им, проще сдохнуть.

Склонился чистый в противогазе, переместил каталку в середину лаборатории. Андрей притворился спящим и рассматривал помещение приоткрытыми глазами. Аппарат МРТ, электрокардиограф, рентген, многочисленные полки с реактивами, пробирками, ремнями. Операционный стол, круглая дискообразная лампа. Это скорее не лаборатория, а мини-больница. Конечно, с таким ресурсом много не наисследуешь. Да и еще постоянно бойся уколоться и повредить костюм…

Каталку повезли по помещению, со скрипом отворилась дверь, и Андрей очутился в длинном сером коридоре с одинаковыми железными дверями, выкрашенными в голубой. Повернули налево, затем еще раз налево, каталку спустили по скату на лестнице, двинулись по еще более мрачному коридору.

Значит, здесь несколько подземных этажей, они заражены – чистые тут в костюмах. Где сам бункер, непонятно. Зато ясно, что тюремный бокс находится за третьими дверями-воротами. Здравствуй, камера и туалет за шторкой! Не заслужил ты, Андрюха, апартаментов.

Он все еще притворялся спящим, и чистые потеряли бдительность. Тихонько пошевелился – связан крепко, не освободиться.

Наконец его вкатили в камеру.