|
На первый взгляд брат казался мертвым. Он лежал на спине, заросшее черной бородой лицо было бледным, осунувшимся. Мать с усталым видом сидела сбоку возле кровати, положив Вайгу ладонь на лоб. В ногах сидел на стуле Симеон. Найл, порывисто подойдя к кровати, коснулся щеки брата; слава Богу, теплая. А вот, прощупав Вайгу ум, он понял, что брат при смерти. Жар прошел, но вместе с ним исчезла и решимость жить. Хаос чувств сменился вялым спокойствием, подобным бескрайней тусклой равнине. - Он спрашивал тебя, - сказала Сайрис. - Прости.- Лицо матери было такое же бескровное, как у больного сына. Найл вдруг почувствовал ошеломляющий прилив нежности, желание обнять, утешить мать.- Мама, ты бы пошла, отдохнула. Я посижу с Вайгом. - Нет, я, пожалуй, останусь. - Найл понимал, о чем она: Сайрис никогда себе не простит, если Вайг умрет в ее отсутствие. Найл еще раз прощупал ум брата. Вайг будто собирался кануть в море безмолвия. Вседовлеющая серость была какой-то холодной и отталкивающей, отвергающей всякую попытку разглядеть, что там, за ней. Даже простое созерцание имело гнетущий эффект. Странно: спящий ум обычно напоминает водоворот загадочных сил, а не закрытую дверь. Собираясь уже прервать попытку, Найл на мгновение вроде как почувствовал, что Вайг сознает его присутствие за закрытой дверью. Но тут серость вновь возвратилась, однообразная словно снежный покров. Симеон встал. - Я вернусь чуть позже. - Сайрис кивнула, не поднимая головы. Найл проводил Симеона из комнаты. - Ты можешь что-нибудь объяснить? - Единственно, что это не яд. Это какая-то зараза. - Откуда ты знаешь? - Можно было различить под микроскопом. Скопище эдаких черных палочек. - Именно с лезвия топора? - Бесспорно. Ты же видел, как я делал соскоб. Но что-то очень странное в этих черных палочках. Обычно бактерии не выживают вне живого тела. Но на этот раз, когда я растворил соскобы в соляном растворе, он мгновенно закишел бактериями, как пруд головастиками. - Симеон угрюмо поджал губы. - И вот теперь эти головастики плодятся в кровеносной системе Вайга. - Может, они взялись из крови Скорбо? - Может. Но я просто не знаю. Они вошли в переднюю. Там было пусто, если не считать Греля, стоящего на каменном полу с характерной для пауков полной неподвижностью. - Извини, что заставил ждать,- сказал Найл.- У меня брат заболел. - Совсем не удивительно, - сухо заметил Грель. Найл посмотрел на него в замешательстве. - Как тебя понимать? - В этом месте нестерпимо веет злом. - Злом? - А ты сам не чувствуешь? Найл слился с умом паука. Прежде всего ощущалась нервная взвинченность Греля, словно наблюдающего приближение врага. Затем с пугающей внезапностью эта взвинченность овладела им самим. Причина была настолько очевидна, что Найл даже удивился, как же он не заметил ее раньше. |
