Позднее он признался, что дельфийский оракул посоветовал ему жениться на его спутнице. «Это сделала ваша старая Пифия, восседавшая на камне и утверждавшая, что она мудрая! Она уже в свое время причинила немало вреда людям и продолжает это делать». Оракул попытался помочь застенчивому шотландцу высказаться, но какой-то другой бог из ревности воспротивился этому.

По возвращении в Афины Флеминг проделал в лаборатории при Евангелической больнице (той самой лаборатории, которой руководила доктор Вурека) серию опытов по фагоцитозу и опсоническому индексу. Он вел длительные научные беседы с профессором Якимоглу, а с Норой, его племянницей, серьезно говорил о ее куклах. В записной книжке, куда он заносил все значительные события дня, мы читаем: «Мэрула боится меня». И через два дня: «Теперь Мэрула настроена дружески». Мэруле, племяннице Амалии, было два года.

Флеминг получил приглашение на неофициальный обед с королем и королевой.

Дневник Флеминга.

В машине в летний дворец, к половине второго. Приняла королева Фредерика – привлекательная молодая женщина. Очень живая. Вскоре вошел и король. Аперитивы, потом обед. Нас было четверо: доктор Вурека, король, королева, Александр Флеминг. Разговор общий... Сидели до без четверти четыре. Подарил королеве культуру пенициллиума. Кажется, была обрадована.

Несколько дней он отдыхал на Родосе; после этого получил звание почетного гражданина Афин и ему вручили медаль города во время торжественной церемонии в ратуше, украшенной английскими и греческими знаменами. На этом закончилась чудесная поездка. Флеминг почувствовал здесь любовь простого народа, его осыпали почестями; он оценил горячую преданность своей спутницы. Именно благодаря ей эта поездка получилась такой приятной, такой замечательной. Десятого ноября Флемингу необходимо было уехать.

Вечером 9 ноября он пришел к Вурека, с тем чтобы у нее написать прощальные письма, поблагодарить всех за оказанный ему прием, собрать свои бумаги, навести порядок в своих записях. Амалия выглядела печальной и утомленной. Вдруг после этого напряженного месяца ею овладела усталость. Она подумала, что, возможно, никогда больше не увидит своего учителя, и испытала чувство мучительного одиночества. Они вдвоем поужинали в последний раз, провели этот вечер тихо и как-то грустно. Прощаясь с Амалией, Флеминг пробормотал какие-то невнятные слова, которые она не расслышала. Помолчав, он сказал:

– Вы мне ничего не ответили.

В полном изнеможении она проговорила:

– А вы что-то спросили?

Он ворчливо еле слышно пробормотал:

– Я вас просил выйти за меня замуж.

Она посмотрела на него непонимающими глазами, но постепенно в голове у нее прояснилось, и сказанное Флемингом дошло до ее сознания. Она ответила: «Да».

В записной книжке Флеминга 9 ноября 1952 года после нескольких чисто технических записей на отдельной строчке стоит одно только слово: «Да».

Флеминг вылетел из Афин 10 ноября. Он так и не смог поговорить с той, которая, произнеся это слово, стала его невестой. Все последнее утро к нему приходили прощаться врачи и студенты. В самолете он написал первое письмо своей будущей жене.

Из самолета. 10 ноября 1952 года.

Мы сейчас пролетели над последним греческим островом. Следующая страна, которую мы увидим, будет Италия. Моя поездка в Грецию была очень удачной благодаря моему гиду, моей спутнице, у которой повсюду друзья, и благодаря еще многому другому этот месяц стал для меня неповторимым. Я пищу красными чернилами, потому что на большой высоте обычные ручки текут. Подо мной синее море, но не такое синее, как в Греции.

Теперь вы вернетесь в Евангелическую больницу и попытаетесь нагнать потерянные тридцать три дня. Ваши молодые сотрудницы постараются скрасить для вас потерю вашего спутника. Очень приятно было побывать во всех этих местах вместе с вами.