Недостаточно убедить одних только начальников, они все равно не отдадут необходимых приказов...» Он пришел к выводу, что при военном министерстве следует создать медицинский научно-исследовательский центр, который рассматривал бы все вопросы; и не только вопросы, связанные с лечением ран, но и с борьбой против эпидемической желтухи, траншейной лихорадки, психических депрессий у летчиков, – и решения этого центра должны стать законом для всех. У Райта было много друзей в политических кругах, и он отправился защищать свою точку зрения в Лондон, к военному министру лорду Дерби и к Артуру Бальфуру. Но это вызвало весьма враждебную и бурную реакцию в среде медицинского руководства армии. Сэр Артур Слоггет – главный директор Медицинской службы – выступил с протестом, он заявил, что Райт должен ограничиться работой в лаборатории, и даже потребовал, чтобы его отозвали. Этого он не добился, но и Райт тоже не добился того, чего требовал.
Доктор Джеймс, в то время батальонный врач, возвращаясь из отпуска, зашел в булонскую лабораторию и застал там Флеминга и Кольбрука. После грохота сражений, грязи, зловония и напряженной работы фронтовых медицинских пунктов образцовая тишина лаборатории вначале вызвала в нем раздражение. «Этим тыловым медикам недурно живется!» – подумал он. Райт в Булони занимал красивый особняк на бульваре Дону; его обслуживала первоклассная французская кухарка Люсьена. Но Джеймс вскоре заметил, что Флеминг очень похудел и выглядел изможденным. Из разговора с ним Джеймс понял, что «тыловые медики» работали не покладая рук, охваченные страстным желанием помочь фронтовикам. Флеминг с несвойственным ему красноречием, подтверждая свои слова результатами проведенных опытов, очень ясно изложил свои соображения по поводу того, что необходимо сделать для окончательной победы над инфекцией – злейшим врагом раненых. «Мы ищем, – сказал он, – такое химическое вещество, которое, не причиняя вреда организму, можно было бы ввести в кровь, с тем чтобы оно уничтожило возбудителей инфекции, так же как сальварсан уничтожает спирохеты». Хотя это вещество еще не найдено, однако их группа уже собрала много фактов, имеющих большое значение. Они позволят врачам избежать наиболее пагубных ошибок и помочь организму раненого. Из булонской лаборатории Джеймс привез к себе в батальон новые четкие и полезные указания о лечении ран.
В лаборатории всегда бывало много посетителей. Несколько раз сюда приезжал Бернард Шоу. Они с Райтом, сидя у камина, ночи напролет спорили о сравнительной важности медицины и философии. Однажды вечером, когда они беседовали, в трубе загорелась сажа. Комната наполнилась дымом, Люсьена и Фримен поочередно выбегали на улицу, чтобы проверить, не воспламенилась ли крыша. Шоу и Райт невозмутимо продолжали разговаривать.
Знаменитый американский нейрохирург Гарвей Кушинг некоторое время жил у Райта. Несмотря на несходство характеров, они очень любили друг друга. У Кушинга был позитивный склад ума, как у Флеминга, однако он с огромным удовольствием слушал рассуждения Райта о женщинах, о католической церкви и о честности в сфере духовной деятельности. Огонь в камине затухал, и Райт кидал туда газету, а так как у него на любой случай имелась своя теория, он тут же принимался объяснять, что газета не вспыхнет и не улетит в трубу, если вовремя пробивать кочергой все почерневшие места бумаги. Кушинга забавляла эта хирургия огня, он называл это «пункциями» Райта.
Кушинг был главным хирургом американского госпиталя, созданного Гарвардским университетом и недавно переведенного в казино Булони. Главным врачом этого госпиталя был Роджер Ли, тоже профессор Гарвардского университета. Он слышал о Райте, завоевавшем известность своей противотифозной вакциной. Во время испано-американской войны на каждого убитого солдата приходилась тысяча умерших от брюшного тифа. Роджер Ли провел большую лабораторную работу по изучению опсонинов. |