В этой работе, как и в своем первом сообщении, Флеминг поставил ряд вопросов. Патогенные микроорганизмы – опасные враги человека потому, что они побеждают его защитные силы. Не был ли лизоцим в доисторические времена могучим оружием, которым природа снабдила первобытного человека для защиты против всех микробов? Не являются ли патогенные микроорганизмы потомками микробов, которые, сопротивляясь лизоциму, становились все более устойчивыми и в конце концов приобрели способность побеждать защитные силы организма? А если это так, нельзя ли путем отбора превратить непатогенный микроб в вирулентный? Такова была тема шестой работы Флеминга.

Почему же все эти прекрасные работы, открывавшие широкие и новые перспективы, вызвали так мало интереса у английских ученых? Было ли это связано с тем, что Райт сходил с арены и противники его школы с недоверием относились к работам его лаборатории? Флеминг честно заявил, что сам виноват в своей неудаче – ему следовало познакомить с лизоцимом не врачей, а физиологов, которых этот вопрос взволновал бы. И все же равнодушие медиков к его работе, которую он при всей своей скромности считал значительной, сделало его еще более замкнутым и молчаливым.

Но это равнодушие придало ему силы. В своих выводах он никогда не прислушивался к чужому мнению. Ничто не способно было его охладить. Никогда не оставлял он исследований, которым посвятил всю свою жизнь, поисков такого вещества, которое, убивая микробы, не ослабляло бы действия фагоцитов. Вместе со своим учителем он искал его в вакцинах. Он надеялся, что нашел его в лизоциме; это вещество, будучи антисептиком, присущим самому организму, примирило бы физиологическую и антисептическую школы. Флеминг был упорным ученым, уверенным в доказанных им фактах, и он твердо продолжал надеяться, что его лизоцим в будущем сыграет большую роль.

Он не ошибся. Лизоцим и сейчас продолжает оставаться предметом многочисленных исследований. У бактериологов он вызывает интерес своим свойством растворять муцин, покрывающий микробы, у промышленников – тем, что он предохраняет продукты питания от гниения, русские прибегают к нему для консервирования икры; у врачей – тем, что добавленный в коровье молоко, воспроизводит состав женского молока, кроме того, лизоцим применяют при глазных и кишечных заболеваниях.

Человечество получило это оружие потому, что однажды внимательный наблюдатель, перед тем как выбросить зараженную культуру, тщательно обследовал ее и сказал: «Это интересно!» Открытие, встреченное в 1921 году в Лондоне ледяным молчанием, в последующие тридцать лет послужило предметом для двух с лишним тысяч сообщений. «Настанет день, и мы еще услышим о лизоциме», – твердил Александр Флеминг.

Все сотрудники лаборатории, не входившие в кланы, высоко ценили своего молчаливого коллегу. Ирландец Мартли, обаятельный бородач, человек врожденного благородства, говорил в 1927 году Прайсу: «Флеминг умнее всех... Если бы опыты с лизоцимом и многие другие проделал Старик, сколько было бы шума!» В 1930 году на I Международном конгрессе микробиологов председательствовал бельгийский ученый Жюль Борде, ученик Пастера. Открывая Конгресс, он выразил в своей речи восхищение работами Флеминга над лизоцимом. Флеминг этого не ожидал. Это принесло ему большую радость.

IX. Плесневый бульон

God took care to hide that country till He judged His people ready,

Then He chose me for His whisper and I've found it, and it's yours.

Большинство крупных научных открытий сделано в результате продуманных опытов, но отчасти и благодаря везению. Пастеру, человеку на редкость волевому, который добивался истины при помощи логических рассуждений и опытов, иногда помогала и судьба.