По тому, как Заболоцкий насупился, я поняла, что меня занесло не туда.

 — Извини, Коля, я так неуклюже пошутила. Мне все сейчас кажется в черном свете. Ты ведь понимаешь…

 Коля оттаял.

 — Конечно, Машенька, я понимаю. Значит, отказываешься?

 — Не сердись, но там и без меня прекрасно справятся. Да и район как я брошу? У нас же Горчаков уходит на повышение, мне просто шефа жалко: я же одна дееспособная остаюсь. Коленька, если ты не смертельно на меня обиделся за мои неудачные шутки, могу я у тебя попросить содействия в одном служебном вопросе? Ты же с Асташиным, прокурором города, общаешься? Не мог бы ты намекнуть ему, чтобы он передал в наш район два дельца? Одно из другого района, а второе из следственной части. На их плечах теперь и Хапланд, они будут только рады отдать. А у меня кое-что вырисовывается по этим делам, было бы любопытно. А, Коля, поможешь?

 — Ну что ж, жаль, что ты не хочешь помочь в расследовании актуального преступления. Но, несмотря на то, что ты мне в моей просьбе отказала, я не буду брать реванш. Я тебе позвоню, напиши, какие дела тебя интересуют.

 Вышколенные мальчики в коридоре молча вскочили и двинулись — один впереди шефа, другой замыкая шествие. Вице-губернатор, не оборачиваясь, прошел по коридору и скрылся за дверью, ведущей на лестницу. Как и не бывало его, только немытая чашка из-под кофе напоминала о визите небожителя на землю.

 На душе было так худо, что хотелось броситься на пол, кататься, выть и стучать кулаками. Вместо этого я набрала номер телефона и сразу услышала веселый голос Горюнова:

 — Я весь ухо, говорите!

 — Здравствуй, Толик! — неоригинально ответила я на такое оригинальное приветствие.

 Голос тут же поскучнел:

 — Привет. Слушай, я занят немного, я тебе перезвоню. — и тут же отбой.

 До конца дня он так и не перезвонил. Без пяти шесть я позвонила Машке, предупредить, что еду на дачу и не знаю, когда вернусь.

 — Представляешь, Маха, Горюнов-то прячется от меня.

 — А ты что думала? До него небось слух дошел, что ты теперь женщина свободная, он и испугался, что ты на него права предъявишь. А у него жена и двое детей.

 — Если честно, то мне даже думать о нем противно.

 — А зачем звонила?

 — Сама не знаю. Все-таки любовник…

 — Бывший, Маша, бывший, — жестко сказала подруга.

 В дверь просунулась голова Синцова:

 — Карета подана!

 Каретой оказалась светло-зеленая «ауди», дверцу которой Синцов галантно распахнул передо мной.

 — Откуда такая роскошь? — поинтересовалась я.

 — Приятель одолжил. Говори, куда.

 Я объяснила Андрею, как ехать ко мне на дачу, и мы лихо понеслись за город, обгоняя всех остальных, едущих в этом направлении. Когда скорость выбилась за пределы моих представлений о безопасности, я робко пискнула, но Синцов, не глядя на меня, только пробормотал: «Держись, Маша!» и вырулил на тротуар, по которому поехал, не снижая скорости, чтобы обойти пробку из вереницы машин. Прохожие рассыпались в стороны. Наконец мы выскочили на пригородное шоссе, и мой пульс потихоньку пришел в норму.

 Я доложила Андрею, что о передаче дел в наш район позаботилась, и туту меня мелькнула мысль, которая не давала мне покоя весь день.

 — Послушай, — медленно начала я, — дело Шермушенко мы тоже в общую кучу?.