Изменить размер шрифта - +
Я просмотрела протокол допроса, поговорила со свидетелем и поняла, что очень хочу посмотреть на задержанного. Подозреваемым оказался Али-Дианат-оглы Сабиров, который перепуган был смертельно. Твердил он одно: какая девушка, какое убийство, его в городе не было две недели, это может подтвердить все землячество; ни с какой девушкой во дворе не стоял, ходил в тот двор к земляку.

 В кабинете начальника убойного отдела сидел Валентин Петрович Боценко, заместитель начальника секретного Управления, представительный, даже красивый мужчина, с благородным лицом, густым зачесом седеющих волос. Прямо голливудский герой второго плана. На нем, что называется, лица не было.

 — Ну что, — спросил он, страдальчески глядя на меня. — Будете задерживать?

 — Валентин Петрович, а какие у вашей дочери были отношения с черными?

 — Да никаких, — ответил Боценко, вдавливая в пепельницу окурок.

 — Вы же знаете, наверное, что свидетель видел ее с двумя кавказцами?

 — Я ума не приложу, какая у нес была с ними связь. Юля была такой домашней девочкой, без всяких вредных привычек. Вроде бы с ее внешностью,

 Да и умом, она могла бы жить более насыщенной жизнью, а она все дома сидела.

 — А жениха у нее не было?

 — Нет, никого, она и не встречалась ни с кем.

 — Так уж и «ни с кем»! Может быть, вы просто не все знали?..

 — Конечно, возможно и такое, но думаю, что я все же знал бы. Юлина мать умерла несколько лет назад, и у Юли остался только я. У нас были доверительные отношения, я старался быть в курсе ее дел, и Юля мне многое рассказывала. Но, повторяю, я мог что-то не знать.

 — Валентин Петрович, Юля ведь с вами вместе работала?

 — Да. После института очень тяжело устроиться на работу — распределения-то теперь не бывает, и Юля около года не работала, хотя она девочка трудолюбивая. Была, — поправился он. — Нам, конечно, на жизнь хватало. Случайные заработки у нее были: она подрабатывала моделью, но ей хотелось постоянной работы. Я устроил ее к себе. А что, она получила звание, льготы у нас хоть и несущественные, но для женщины это ведь значение имеет, я же не вечный. А так я был спокоен: случись что со мной, у Юли будет кусок хлеба.

 — А что, вы боялись чего-то? — быстро спросил Стас.

 — Чего я мог бояться? — недоуменно взглянул на него Боценко. — Только одного: умру внезапно, а Юлька останется совсем одна. А получилось совсем наоборот…

 — Валентин Петрович, вы не связываете происшедшее с вашей служебной деятельностью? Это не могло быть местью вам, например?

 — Местью? Да за что же? Я же сам по заданиям уже давно не работал, да и, как вы знаете, мы — работники секретной службы, наши данные неизвестны тем, кто мог бы мне мстить. Это вам мстят, — неожиданно резко заключил он, в упор глядя на меня, — с нами такого не бывает.

 — Ну хорошо, не по служебной линии, а в частной жизни у вас не было врагов? Которые могли это сделать?

 — Нет, таких врагов у меня нет. Да и почему тогда не меня убили, Юля-то при чем?

 — Хотели, скажем, воздействовать на вас, предупредить…

 — Чушь. Извините. И я еще хотел сказать, что у дочери не могло быть никаких дел с черными: она вращалась совершенно в других кругах. Вы же знаете, наверное, она была победительницей конкурса красоты, получила там приз, машину себе купила, правда скромную, ее приглашали на всякие презентации, торжества, она общалась с очень приличными людьми. Я просто ума не приложу, если это правда, что могло связывать ее с какими-то кавказцами.

Быстрый переход