|
Горожане жались к стенам, явно намереваясь остаться вне политики так долго, насколько удастся. Пропустив колонну, помчались дальше. Над крышами прошли еще три вертолета, в ту же сторону. Послышалось хлесткое тявканье их бортовых пушек. “Мать твою, – подумал Мазур. – Это ж они к хозяйству Асади двинули, к Джаханнему… Ну да, логично, следовало ожидать…” – Притормози-ка! – крикнул он Лаврику. И вовремя – поперек улицы вытянулись цепочкой четверо в форме, с путчистскими повязками. Завидев летящую прямо на них машину, они уже собирались вскинуть автоматы… Мазур опередил. Ударил длинной очередью справа налево. Лаврик с лязгом перекинул рычаг, и машина прыгнула вперед – Мазур, однако, успел, перегнувшись за борт, сорвать с рукава одного из уродов зеленую повязку, которая тому все равно уже была ни к чему. Торопливо закрепил ее на правом предплечье и встал в машине в позе объезжающего войска фельдмаршала, выставив правое плечо вперед, яростно рявкая что-то невразумительное при виде попадавшихся на пути пеших мятежников. Самое смешное, что их покорно пропускали и даже орали в ответ что-то отнюдь не враждебное – благословенна будь неразбериха первых часов неизвестно кем поднятого мятежа… Зато потом они едва не нарвались. Стоявшая на углу кучка военных, завидев Мазурову повязку, поступила по-иному: кинулась наперерез с яростными физиономиями, вскидывая автоматы. Ни у кого из них повязок не было… Лаврик свернул за угол так резко, что машина на миг оторвала от асфальта оба левых колеса. За углом послышались автоматные очереди, парочка пуль просвистела в стороне, но они уже были далеко… Мазур перегнулся назад, посмотрел. Адмирал съежился в комочек на полу, живехонький и здоровехонький, с белым, как мел, лицом. Жалко. В голливудских фильмах подобные типы обычно в конце обязательно попадают под злодейскую пулю, так что положительному герою и не приходится самому пачкать руки – но они, увы, не в Голливуде, а в сотрясаемой неведомым мятежом Аравии… ЭПИЛОГ О ТЕХ, КТО УХОДИТ Иногда человеку совсем немного нужно для счастья. В данный момент счастье Мазура и его орлов заключалось в том, что боеприпасов у них было хоть завались, сколько душе угодно, а вдобавок им не нужно было притворяться кем бы то ни было. И о последствиях для большой политики думать не нужно. Задача была проста – прикрыть погрузку любыми имеющимися в их распоряжении средствами. И, между прочим, любой ценой. Вот только не появилось пока что ни “Ворошилова”, ни тех, кто должен был на него погрузиться, ни тех, кто попытался бы помешать. Пространство меж пакгаузами, давным-давно разбитое на секторы стрельбы, оставалось пустым и безлюдным. Даже докеры и портовые бичи куда-то попрятались, хотя их никто специально не разгонял. Ничего удивительного – после утренних шумных событий и до сих пор не стихших на улицах столицы перестрелок народ предпочитал отсиживаться по укромным местечкам, пока не настанет хоть какая-то определенность и станет совершенно точно ясно, чего от новой власти ждать и что ей, собственно говоря, от людей надо. И делать было совершенно нечего – привычно ждать разве что. Они ждали уже сорок семь минут… – Я-то всегда полагал, что архивы – в Джаханнеме, – сказал Мазур, чтобы только не молчать. Примостившийся рядом с ним за баррикадой из металлических бочек Юсеф грустно улыбнулся: – Есть такая притча… Однажды у старосты в деревенской казне завелись приличные для бедных крестьян деньги. Ну, конечно, стали думать, где их понадежнее спрятать от лихого народа. В конце концов выбрали самое надежное место – в кроне высоченной пальмы посреди деревни, куда так просто не заберешься. |
