|
– Убьют, мать твою! – рявкнул Мазур. – Наплевать, – не оборачиваясь, ответил Юсеф, выщелкивая расстрелянный рожок. – На все теперь наплевать… – Все равно не высовывайся! – прикрикнул Мазур. Пуля смачно продырявила бочку совсем рядом с ним – но майор, как завороженный, уцелел и на этот раз. Из-за пакгаузов стали стрелять гораздо реже, но более прицельно – у них, похоже, появился в конце концов опытный командир… Над крышами мелькнула втянутая тень, далеко впереди показался боевой вертолет, медленно разворачивавшийся на цель – и этой целью, как легко догадаться, была занятая людьми Мазура линия обороны, обозначенная яростным огнем. Винтокрыл, снижаясь, рос на глазах… И внезапно разлетелся клубком багрово-оранжевого огня, разбрызгался ливнем пламени и черных обломков, с жутким грохотом обрушившихся наземь неподалеку, за ближайшими пакгаузами. Улучив момент, Мазур оглянулся. От бака “Ворошилова” еще тянулась туманно-сизая дымная струя – а вскоре коротко загрохотало, с палубы сорвались еще три зенитных ракеты, с нетерпимым воем прошли низко, куда-то за крыши. Мазур мимолетно осклабился. Похоже, никто уже не собирался работать в белых перчатках… Морпехи, как осатанелые, носились с тюками и ящиками по сходням. Парой секунд позже “Ворошилов” открыл беглый огонь по невидимым Мазуру целям – из обеих стомиллиметровых пушек, снаряды надрывно выли над головой, это было противно, но прибавило уверенности в себе. Тылы атакующих подверглись сокрушительному разгрому, тут и гадать нечего… И все же те, кто укрывался за пакгаузами, палили ожесточенно и назойливо, время от времени делая попытки продвинуться вперед и всякий раз откатываясь с потерями. Должно быть, они прекрасно знали, что за сокровище в кузовах грузовиков, и кто-то велел им с пустыми руками не возвращаться… Натиск был нешуточный, огонь плотный, но Мазур пока что не фиксировал потерь в собственных рядах, и это было прекрасно… Еще два вертолета замаячили было на горизонте – и тут же, отогнанные близкими разрывами ракет, повернули восвояси, напоследок и сами пустив полдюжины эрэсов, не причинивших особого урона. Мазур успел подумать, что морячков с “Ворошилова” следует поить водкой до посинения – прикрыли от доброй половины опасностей. Увы, оставшаяся половина в виде пуль и разрывавшихся на безопасном отдалении гранат – пока что безопасном – заставляла с собой считаться… Мазур двумя пальцами вытянул из нагрудного кармана позаимствованную на базе боцманскую дудку и условными трелями дал команду половине своих отступить на второй рубеж обороны. И видел, что его приказ выполнили все до одного – пока что нет потерь, ах, как хорошо-то… Над его головой, под самой крышей пакгауза разорвался снаряд, уши заложило, на голову и плечи посыпались вороха бетонной крошки. Выругавшись, Мазур сменил позицию. “Саладин” ворвался в проход меж складскими зданиями, как чертик из коробочки, ворочал башней, выискивал цель… И навстречу ему четким шагом, как на смотру, вышел майор Юсеф, вскидывая на правое плечо короткую толстую трубу шведского гранатомета, названного в честь, быть может, не самого воинственного, но самого прославленного в боях шведского короля… У Мазура поневоле отвисла челюсть – майор шел навстречу надвигавшейся на него шестиколесной железной громаде открыто, в полный рост, словно был бессмертным и неуязвимым… Пулемет броневика яростно замолотил в его направлении, пытаясь срезать. Фукнул гранатомет, и снаряд, пролетев всего-то метров пять, влепился прямехонько под башню. |
