Каждый раз, как я краду запасы Республики, я представляю себе, как меня ловят и тащат в ближайший полицейский участок. Там я лишусь своих ног, как это произошло с отцом. Или меня вовсе не потащат в полицию. Возможно, меня просто застрелят на месте. Даже представить себе не могу, что еще хуже этого могло бы со мной случиться.

Время идет. Достаю свой складной нож, спрятанный у меня в обуви, и втыкаю его в ящик сбоку, и надавливаю, пока не отламывается кусочек дерева. Ломаю его в тишине, одним глазом поглядывая, в каком направлении смотрят охранники. Большинство из них покинули пост к этому моменту, к счастью. Осталось только двое из них, но даже они стоят на приличном расстоянии от ящиков, погруженные в свою пустую болтовню.

В этой партии определенно консервированные лакомства. Мой рот наполняется слюной, пока я фантазирую о том, что же окажется внутри. Хот-доги и сардины. Мясо всех видов. Кукуруза, маринованные яйца, фасоль. Может быть, даже консервированные кусочки персиков или груш. Однажды мне удалось украсть свежий персик, и это было лучшее, что я ел когда — либо в жизни. Мой живот громко урчит.

— Эй.

Я подскакиваю. Мои глаза натыкаются на девочку-подростка, опирающуюся на ящики, жующую зубочистку и наблюдающую за моей работой с забавной усмешкой на лице. Все мои мечты о еде вмиг улетучились. Я, не мешкая, выдергиваю свой нож из ящика и пускаюсь бежать. Другие люди на пирсе кричат, увидев меня, и начинают гнаться за мной.

Я бегу вниз по пирсу так быстро, как только могу. Мое больное колено горит от внезапного движения, но я не обращаю внимания. Если я умру, не будет иметь значения, больное ли у меня колено или здоровое. Я обхватываю себя руками, ожидая жгучей боли от пули, попавшей в спину.

— Чарли! — кричит один из них. — Хватай этого мелкого жулика!

Девушка отвечает что-то, но я не могу слышать, что.

Я натыкаюсь на пару изумленных работников порта, достигаю конца пирса и начала Озерных улиц; я бегу к ближайшему переулку, который вижу. Позади себя я все еще слышу голоса моих преследователей. Глупо, так глупо. Мне нужно было быть потише, или подождать до ночи. Но я так голоден. Теперь я могу лишь надеяться затеряться в лабиринте Озерных переулков. Моя кепка слетает с головы, но я слишком напуган, чтобы остановиться и подобрать её. Мои белокурые волосы, ужасно спутавшись, падают мне за плечи.

Кто-то хватает меня сзади. Я вырываюсь из захвата, а затем пытаюсь запрыгнуть на стену и ухватиться за выступ на уровне второго этажа. Но тут мое больное колено, уже обессиленное после моего поспешного спасения, дает о себе знать, и я падаю на землю в тени переулка. Весь воздух со свистом выходит из легких от удара, но я все еще кручусь волчком и скалю зубы, готовый погрузить их в того, кто все-таки схватил меня.

— Эй, остынь! — Это девчонка, заметившая меня первой. Ее лицо спокойно, но она твердо прижимает меня к земле. — Это всего лишь я. Я сказала бригаде своего отца, что выслежу тебя. Они уже вернулись на пирс.

Я продолжаю сопротивляться.

— Слушай, мы можем заниматься этим весь день, — Девчонка склонила ко мне свое лицо и окинула хмурым взглядом. Я жду, что она приставит нож к моему горлу. Но этого не происходит. Через несколько долгих секунд я успокаиваюсь. Она кивает мне, когда я перестаю трепыхаться.

— Что ты пытался стащить из груза моего отца? — спрашивает она.

— Просто немного еды, — отвечаю я. Я все еще не могу перевести дыхание, да и боль в колене все не утихает. — Я не ел два дня.

— Ты из Озерного сектора, братишка?

Я улыбаюсь ей. Надеюсь, она не заметит, насколько я нервничаю.

— Так же как и ты, — говорю я, подмечая ее жаргон.