Поодаль от них за отдельным столом сидела адвокат, полная женщина в красивом строгом тёмно-синем платье с большим белым кружевным воротником, слегка приоткрывавшим пышные груди, украшенными крупными бусами темно-коричневого агата.

Сам Володя сидел на противоположной стороне в качестве истца. В отличие от сидевших напротив подсудимых широкую грудь его обтягивала белая спортивная майка, подчёркивавшая красивый шоколадный загар мускулистых рук и крепкой шеи. В тон майке белые брюки и белые туфли делали его абсолютным красавцем, пришедшим будто бы не на суд, а на приятное летнее представление. Рядом сидел его адвокат, невысокого роста, худощавость которого несколько восполнялась серым в клеточку костюмом и таким же серым галстуком.

Судья объявил заседание открытым, в полной тишине стукнул молотком по столу и, огласив состав суда, попросил сторону защиты обвиняемых и представителя истца дать свои ходатайства о вызове свидетелей, затем зачитал суть обвинения и обратился к сидевшему ближе к нему подсудимому с косичками на голове:

– Встаньте подсудимый, представьтесь суду.

Тот назвал своё имя, отчество и фамилию.

– Где проживаете?

Он назвал адрес.

– Виновным себя признаёте?

– Нет, – прозвучал ответ – я этого человека впервые вижу.

Володя от неожиданности ответа аж вскрикнул:

– Кибер, ты с ума сошёл? Я же тебе чуть подбородок не свернул ногой.

– Истец! – грозно сказал судья, – вам следует сейчас молчать. Будете говорить, когда я вам дам слово.

– Извините! – пробормотал Володя.

Судья обратился ко второму подсудимому с двумя прядями волос, спадавшими на лицо.

Он тоже представился и заявил, что виновным себя не считает и истца видит впервые.

Володя не мог поверить своим ушам, а судья теперь спрашивал третьего подсудимого. Парень с причёской бобриком и с усиками, представился Станиславом Петренко и на вопрос, признаёт ли себя виновным, коротко ответил, что не признаёт, но не сказал, что видит впервые Володю.

Судья обратился к прокурору:

– Ваше мнение?

– Мне кажется, и я говорил это ещё на стадии расследования, что дело не имеет смысла рассматривать, поскольку нет основания обвинять присутствующих подсудимых в инкриминируемом им преступлении. Нет доказательств того, что эти люди были на месте преступления.

– Позор! – донеслось из глубины зала суда. – Суд должен быть нравственным.

– Кто это сказал? Встаньте! – приказал судья.

Вика, а это была именно она, поднялась со своего места. Сжатые губы не проявляли никакого страха. Глаза сверкали искрами возмущения. Она готова была сражаться.

– Что вы имеете в виду под нравственностью? – спросил судья почти безразличным тоном. Его явно не интересовал ответ. Он делал паузу для принятия своего решения.

– Под нравственностью я и все люди подразумевают честность и справедливость. Прокурор прекрасно знает, что преступление совершили именно подсудимые…

Вика хотела ещё сказать, что прокурор специально покрывает преступников, что ему, видимо, хорошо заплатили за это, но она не успела. Судья прервал её вопросом:

– Что это за повязка у вас на рукаве?

– Она означает, что мы являемся членами нравственного патруля. Мы боремся за нравственность в нашем городе.

– Так вот, – резюмировал судья тоном, не терпящим возражений, – покиньте зал заседания вы и все, у кого такие повязки. Вы не на дискуссионной площади. Не мешайте судебному заседанию.

Зал загудел неодобрением.

– Ещё одно слово, и я прикажу очистить зал – ровным начальствующим голосом объявил судья.