Подсудимые были уверены, что в парке после столкновения с нынешним истцом их никто бегущими не видел, кроме парочки молодых людей, сразу же свернувших в сторону от аллеи, но их-то по идее никто не мог найти, так что, слушая свидетеля, они сильно напряглись, а он начал рассказывать:

– Мы с Лизой, моей подругой, в это день гуляли по парку, когда увидели бегущих нам навстречу троих ребят в чёрных одеждах. И всё бы ничего, но мне показалось, что у одного из них в руке было что-то вроде ножа, который он на ходу засовывал в сапог. Я сказал Лизе, что нам лучше не встречаться с хулиганьём, и мы свернули с аллеи в кусты.

– Вы хорошо их разглядели? Узнать могли бы? – спросил адвокат. – Посмотрите, нет ли здесь в зале кого-нибудь похожего на них.

Свидетель посмотрел по сторонам и, вытянув руку, указал на подсудимых:

– А вот они. Тот, что с усами – бежал сначала с ножом и прятал его в сапог.

– Это неправда. Это подстава, – закричали подсудимые.

– Прошу тишины, – оборвал их судья.

Тогда попросил слова прокурор, который стал спрашивать:

– Свидетель, вы видели там, в парке, чтобы кто-то кого-то убивал или просто дрался?

– Нет, не видел.

– На каком примерно расстоянии от вас были бегущие, когда вы свернули, как вы выразились, в кусты?

– Думаю метров тридцать, сорок. Точно не знаю.

– Может быть, пятьдесят?

– Может и пятьдесят, не буду спорить.

– И у вас такое острое зрение, что вы увидели нож в руке бегущего?

– Ну, во-первых, нож блеснул на солнце, когда парень его прятал в сапог. Во-вторых, всё для нас стало ясно, когда парни пробежали мимо нас. Мы вышли снова на дорожку, прошли по ней и увидели лежащего на скамейке молодого человека, майка которого была в крови. Он, очевидно, собирался себя перевязать, но не смог. Мы обнаружили рану, Таня моя медик, так что сразу всё поняла, схватила упавший бинт и стала им перевязывать парня, а я сразу позвонил в скорую помощь.

– Вы узнаёте пострадавшего?

– Да, мы к нему потом пришли на другой день и познакомились. Вот он сидит, и свидетель, улыбнувшись, поднял приветственно руку, глядя на Володю.

Следующим свидетелем была девушка предыдущего – Лиза, которая, в сущности, повторила рассказ своего друга и также узнала троих бегущих в подсудимых.

– Они сговорились, – прокричали подсудимые. Мы там не бегали. Мы были в кино.

Тогда адвокат Володи пригласил ещё одного свидетеля. Это была старушка лет шестидесяти. Маленькая сгорбленная женщина, неторопливо, подошла к трибуне, выслушала вопросы и предупреждение прокурора, представилась и, в ответ на вопрос адвоката, сказала:

– Я у том парке прибираю. Там шкодят многия. Така молодёжь, шо глаз да глаз нужон. Бутылки, сигареты и всяку другу гадость можна увидеть, усё бросають, где ни попадя. Я у тот день листву начала прибирать. Ужо сыпаться начала с берёзоньки одной. Видать корни подгнивать началы. Тут эти скаженныя рысаками мимо несутся. Та чёрные такие усе, чисто черти поганыя. Напужали меня. А там далее забор, так они, бачу, через нёго, як сигануть. Тю, думаю, дурью маются. Ворот им мало.

– А вы их не видите здесь, бабушка?

– Та як жешь, бачу. Вон воны сидять, голуби. Чого там лизли?

Адвокат Володи встал, говоря:

– У меня нет больше вопросов к свидетелю. Я бы хотел задать вопрос подсудимым.

Обескураженный свидетельскими показаниями прокурор молчал. Подсудимые на вопрос адвоката, понурив головы, заявили, что были в парке и действительно видели парня с мороженым в руке на парковой скамейке. Первую часть своей работы адвокат Володи выполнил блестяще.