— Буду ждать тебя.

В трубке стало тихо, а на меня обрушилась внезапная волна уныния. Джесамина резко вскинула голову, и это чувство рассеялось.

Она снова начала следить за тем, что делал Арчи. Сидя на диване, он наклонился над столиком с бесплатной гостиничной шариковой ручкой в руке. Я подошел, чтобы посмотреть, чем он занимается.

Он набрасывал на бланке отеля какой-то рисунок. Я оперся на спинку дивана, чтобы посмотреть через плечо Арчи. Он изобразил комнату: вытянутую, прямоугольную, с более узкой квадратной секцией в дальнем конце. Выводил черточки, показывающие, что доски пола настелены вдоль длинной стороны этого помещения. По стенам сверху вниз тоже шли линии, обозначающие промежутки между зеркалами. Я представлял себе их по-другому — не покрывающими таким образом всю поверхность. А еще по всем стенам на высоте пояса тянулась длинная полоса. Та самая, которую Арчи назвал золотой.

— Это балетная студия, — сказал я, внезапно узнавая знакомые очертания.

Они оба удивленно подняли на меня глаза.

— Ты знаешь эту комнату? — голос Джесамины звучал спокойно, но в ее словах слышался какой-то подтекст. Арчи нагнулся ближе к своему листку, теперь его рука просто летала над бумагой. На задней стене приобрел законченные очертания аварийный выход — именно там, где должен был находиться, насколько я знал; а в правом переднем углу появились стереосистема и телевизор.

— Похоже на студию, где моя мама когда-то давала уроки танцев — хотя она там не задержалась очень уж надолго. Планировка точно такая же, — я дотронулся до рисунка там, где в задней части помещения выделялся квадратный участок, не такой широкий, как остальная комната. — Здесь находился санузел — проход туда был через другой танцевальный зал. Правда, проигрыватель стоял вот тут, — я указал на левый угол, — к тому же более старый, а телевизора вообще не было. И еще было окно в комнате для ожидающих — такой вид открывался именно оттуда.

Арчи и Джесамина пристально смотрели на меня.

— Ты уверен, что это то самое помещение? — спросила Джесамина с тем же неестественным спокойствием.

— Нет, совсем не уверен. То есть большинство танцевальных студий выглядят примерно одинаково: зеркала, станок, — я наклонился через диван и провел пальцем по балетному станку, установленному напротив зеркал. — Просто планировка выглядит знакомой.

— Тебе может понадобиться зачем-нибудь пойти туда сейчас? — спросил Арчи.

— Нет. Я не возвращался туда с тех пор, как мама уволилась — а это было, наверное, лет десять назад.

— Значит, эту студию невозможно связать с тобой? — напряженно уточнил Арчи.

Я покачал головой:

— Даже не знаю, прежний ли у нее владелец. Уверен, что это просто одна из множества танцевальных студий где-то в другом месте.

— А где была та, в которой преподавала твоя мать? — поинтересовалась Джессамина — гораздо более беспечным тоном, чем Арчи.

— Сразу за углом от нашего дома. Именно поэтому мама и пошла туда работать — чтобы я мог встречаться там с ней, когда возвращался домой из школы… — я замолчал, увидев, какими взглядами они обменялись.

— Так эта студия здесь, в Финиксе? — всё так же небрежно спросила Джесамина.

— Да, — прошептал я. — Угол Пятьдесят восьмой и Кактус-Роуд.

Мы все молча уставились на рисунок.

— Арчи, этот телефон надежен? — спросил я.

— Его номер просто приведет обратно в Вашингтон, — объяснил он.

— Значит, мне можно позвонить с него маме.