— И тогда что?

Эдит снова посмотрела на меня:

— Я уловила ее мысли. Увидела в них твое лицо и поняла, что она собирается сделать.

— Но ты успела вовремя.

Она немного наклонила голову:

— Ты понятия не имеешь, насколько трудно мне было уехать оттуда, просто позволить им остаться безнаказанными. Знаю, что так и следовало поступить, но всё же… было очень трудно.

Я старался не представлять себе, что она сделала бы, не заставь я ее уехать. Не позволял своему воображению разыграться в этом направлении.

— Только поэтому я и уговорила тебя поужинать со мной, — призналась она. — Я могла отпустить тебя в кино с Джереми и Алленом, но боялась, что, оставшись одна, пойду искать тех людей.

Моя рука до сих пор лежала на ее. Пальцы уже начали неметь, но меня это не беспокоило. Если бы Эдит была не против, я вообще не сдвинулся бы с места. Она по-прежнему наблюдала за мной, ожидая реакции, которой никогда не последует.

Я знал, что она пытается отпугнуть меня своей честностью, но знал и то, что она зря тратит на это силы.

Эдит глубоко вздохнула и спросила:

— Будешь что-нибудь еще?

Моргнув, я посмотрел на свою еду:

— Нет, я наелся.

— Хочешь теперь поехать домой?

Я ответил не сразу:

— Я никуда не тороплюсь.

Эдит нахмурилась, как будто мои слова ее встревожили.

— Могу я теперь получить свои руки обратно? — спросила она.

Я отдернул руку:

— Конечно, прости.

Она косо взглянула на меня, доставая что-то из кармана:

— Нельзя ли хотя бы пятнадцать минут провести без ненужных извинений?

Если нет необходимости извиняться перед ней за прикосновения, означает ли это, что они ей нравятся? Или только не слишком оскорбляют?

— Э… наверное, нет, — признал я.

Эдит рассмеялась, а потом появился официант.

— Как вы… — начал было он.

Она перебила его:

— Мы закончили, благодарю вас, этой суммы должно быть достаточно, сдачи не надо, спасибо.

Она уже встала со своего места.

Я стал нащупывать бумажник. — Э… позволь мне, ты ведь вообще ничего не…

— Я угощаю, Бо.

— Но…

— Постарайся не зацикливаться на устаревших гендерных ролях.

Эдит пошла прочь, а я бросился за ней, оставляя позади ошеломленного официанта, перед которым на столе лежало что-то, сильно напоминающее стодолларовую купюру.

Проигнорировав слова об устаревших гендерных ролях торопливо обогнал ее, чтобы открыть для нее дверь. Я знал, что Эдит способна двигаться быстрее, чем я могу себе представить, но в зале, где нас видят другие люди, вынуждена вести себя как обычная посетительница. Она поглядела на меня странно, когда я придержал для нее дверь — как будто этот жест ее трогал, но в то же время раздражал. Я решил не обращать внимания на раздражение и неуклюже обогнал Эдит, чтобы оказаться раньше нее и возле машины. Дверца открылась легко — Эдит никогда не запирала автомобиль. К этому времени по ее лицу было видно, что мое поведение ее скорее забавляет, и я счел это хорошим знаком.

Я почти побежал в сторону пассажирской стороны «вольво», ведя рукой по капоту. У меня появилось пугающее ощущение, что Эдит сожалеет о своей откровенности и может сейчас просто уехать без меня, исчезнуть в ночи.