Не вступая в дальнейшие дискуссии, лейтенант Честер Грабник решил, что избрание Мака Полани на пост мэра явится самым замечательным событием в жизни Майами Бич и его верных, преданных соратников в синей форме.

– А поддержат ли вас члены ассоциации? – спросил визитер.

– Поддержат, – ответил Грабник, вполне уверенный в себе. Его успех строился на репутации честного, неподкупного человека. И пока не произойдет ничего, что могло бы повредить подобной репутации, он мог заставить полицейских поддержать любого угодного ему кандидата.

– Отлично, – произнес посетитель. – Надеюсь, вы сдержите слово.

Выйдя от Грабника, Римо сел за руль и сказал Чиуну:

– Все в порядке, он наш. Уже двое. Неплохо для одного дня.

– Я не понимаю, – отозвался Чиун. – Неужели какие то люди станут голосовать за твоего кандидата только потому, что им велит этот полисмен?

– Считается, что так. Правило гласит: заполучи вожаков, а уж крестьяне сами за ними пойдут.

– Никогда нельзя ручаться за крестьян, – возразил Чиун. – На то они и крестьяне. Помню, однажды…

Римо вздохнул: начинался еще один урок истории.

Глава 18

– Вот первые двое из вашего списка, – произнес Римо, бросая на стол Фарджера подписанные документы.

Тот взял бумаги, бегло их просмотрел, сверил подписи и с уважением посмотрел на Римо.

– Как вам это удалось? – спросил он.

– Просто мы прикинули вместе что к чему. Тери еще здесь?

– Трудится как пчелка. – И Фарджер ткнул большим пальцем себе за спину.

Тери Уокер сидела за большим столом, заваленным блокнотами, бумагами, различными набросками. Она подняла на лоб большие очки, в темной оправе, делавшие ее похожей на сову, и улыбнулась Римо.

– Я встречалась с кандидатом, – сообщила она. – Вы знаете, я думаю, мы победим.

– Такая уверенность всего лишь после одной встречи с кандидатом! Что же он сказал?

– Сказал, что у меня красивые уши.

– Уши?

– Уши. И еще сказал, что, если я соглашусь бежать с ним на его лодке, он готов навсегда уйти из политики и потратить остаток жизни на то, чтобы осыпать меня зубаткой.

– Поистине трогательно, – заметил Римо. – И это доказывает, что мы победим?

– Видите ли, Римо, я поверила ему. Вот главная черта нашего кандидата – он умеет заставить верить себе. И он… милый. Пожалуй, это слово лучше всего его характеризует. Наша реклама будет строиться именно на этом: перед вами милый, хороший человек, которому можно верить. Исследования показывают, что в политике избиратель как таковой, вне деления на маленькие подгруппы по национальному или социально экономическому признаку, так вот, средний избиратель хочет…

– Вне всякого сомнения, – перебил Римо. – А когда пойдут рекламные ролики и появится реклама в газетах?

– Видите ли, у нас нет времени изобретать что нибудь необычное. Мама уже подготовила почву. Мы успеем снять только один ролик; он выйдет на экран уже завтра. Исключительная сила воздействия! Первая реклама в газетах появится через день. Кстати, какой суммой мы располагаем?

– Для начала я перечислю на их счет несколько сот тысяч. Когда эти деньги будут потрачены, скажите мне.

Она посмотрела на него удивленно, но одобрительно.

– Если уж вы на что то решаетесь, то идете до конца.

– Готов на все ради честных правителей, – ответил Римо.

– А это ваши деньги? – поинтересовалась Тери. Как то уж слишком небрежно, отметил про себя Римо.

– Естественно, – сказал он. – Кто бы согласился дать мне деньги, чтобы я мог тратить их на Мака Полани? Только какой нибудь сумасброд вроде самого Мака, но такие люди обычно небогаты, а если все же располагают деньгами, то тратят все без остатка на приюты для бездомных собак.