– Боже! – только и смогла я выговорить.

– Сейчас принесу пластырь! – Дэн уже вскочил и побежал в ванную. – Глубокий порез? Может быть, отвезти тебя в травму, пусть зашьют? Как это ты ухитрилась во сне порезаться?

– Со мной все в порядке, – пробормотала я, поднимая руку и глядя, как кровь течет по ладони. – Ведь правда? – спросила я сама себя.

Дэн успокоился, только когда обработал мою ранку неоспорином и заклеил пластырем, убедившись, что она не так уж глубока. Я что-то выдумала насчет того, что ночью вставала попить и порезалась, когда ставила стакан в посудомойку и задела нож. Дэн вроде бы поверил.

Он отправился играть в мяч со своим приятелем Стивеном, а я послала Джине СМС и попросила подъехать к отделению неотложной помощи в Бельвью.

«Господи, что случилось?» – отстукала она в ответ.

«Со мной происходит что-то непонятное».

Она послала мне ряд вопросительных знаков, но я не стала ничего разъяснять и получила от нее еще одну СМС: «Еду. Ты как?»

«Не знаю», – ответила я.

Полчаса спустя – я сидела в очереди к врачу – в приемную ворвалась Джина.

– Кейт, какого черта? – взорвалась она. – Посылаешь мне какие-то безумные СМС и ничего не объясняешь. Что случилось? Сьюзен уже тут?

Я покачала головой: – Сьюзен не поймет.

– Чего она не поймет? Кейт, ты сию минуту объяснишь мне, что с тобой творится. Ты меня напугала!

Я собралась с мыслями:

– У меня снова был сон с Патриком. То есть я думаю, что это сон. Что же еще, если не сон? Но во сне я знаю то, чего никак не могу знать, а оказывается, в реальной жизни это так и есть. И, Джина, эти сны такие живые! Я не понимаю, что со мной.

– Ох! – Я увидела в ее глазах печаль и тревогу. Джина села рядом: – Расскажи обо всем по порядку.

И я рассказала о том, как наутро после помолвки проснулась рядом с Патриком. Как это было странно и прекрасно – увидеть его, разглядеть все, вплоть до проседи в волосах, морщин в уголках глаз, наметившегося животика. Я рассказала, насколько все было реально: прикосновение Патрика, его запах, ровный стук сердца.

Я рассказала Джине про нынешнюю ночь, только не стала говорить о Ханне, потому что ее присутствие словно бы снижало достоверность моих видений. Патрик существовал и прежде, возможно, он сумел каким-то образом пересечь границу между тем миром и этим, – но откуда взялась Ханна, девочка, которая никак не могла быть нашей дочерью и все же звала меня мамой?

Джина слушала неотрывно, и я с облечением видела, что она вовсе не осуждает меня. Когда я закончила, она на миг опустила глаза, а когда снова подняла взгляд, я увидела печаль в ее глазах.

– Мне тоже довольно долго снился Билл, – сказала она. – Не так отчетливо, как тебе, но даже от таких редких и смутных снов я каждый раз на несколько дней слетала с катушек. – Помедлив, она добавила: – Это ведь никогда не уйдет окончательно? Наше горе останется с нами.

Я покачала головой и почувствовала, что давивший на плечи груз становится легче. С утратой мужа ты словно вступаешь в тайное общество. В клуб, о членстве в котором никто не мечтает, но понимать, что ты не одна такая, утешительно.

– Но такие сны – вполне нормальны. Правда же, Кейт?

– Но каким образом я порезала мизинец? – спросила я, предъявляя ей замотанный пластырем палец.

– В смысле? – Джина уставилась на мою руку.

– Во сне я порезала мизинец, – пояснила я. – А когда проснулась, кровь уже текла на постель. Как это возможно?

Глаза у нее еще больше расширились.

– Ну… наверное… наверное, ты бродила ночью, как лунатик, и обо что-то порезалась.