— Мама! — сдавленно пискнула Гермиона, когда её подхватили под белы рученьки — ноженьки и поволокли к морю.

— Не беспокойтесь, вернём в целостности и сохранности, — обернулся я к вскочившему отцу жертвы произвола.

Будь я папашей, я бы тоже вскочил, и не только встал с лежака, ещё бы пару раз «приголубил» утырков кулаком по кумполам, что б им неповадно было, но то — я. Остаётся только позавидовать выдержке отца Гермионы. На его глазах два вроде как соотечественника начинают нести какую‑то околесицу, хватают дочь за верхние и нижние конечности и волокут топить, а он только обозначил намерения. Видимо Герми слишком заучилась, раз наше появление воспринято взрослыми, словно манна небесная и возможность всколыхнуть непроходимое книжное болото их только обрадовала. Раз так — Аминь!

— Отпустите меня! — пожарной сиреной заверещала будущая самая умная ученица Хогвартса.

— Не беспокойся, отпустим, — с улыбкой, больше похожей на пиратский оскал, ответил Дадли. — На счёт «три»! Ра — а–аз, дв — а–а — а, ТРИ!

Раскачав девочку, мы, как Степан Разин, запустили взвизгнувшую «персидскую княжну» в набежавшую волну.

— УБЬЮ! — откинув с лица мокрые волосы и выплюнув изо рта воду, прорычала вынырнувшая «утопленница».

— Похоже, она не шутит, — отступил на шаг назад Дадли.

— Сваливаем!

Нырнув в воду, я вынырнул в тридцати метрах от разъярённой девочки.

— А ну вернитесь, трусы!

— Вернёмся? — спросил я кузена, который вынырнул рядом.

— Я ещё жить хочу, ты замутил, ты и возвращайся.

— Га — а–арольд, Да — а–адли! — донеслось с берега. — А ну плывите сюда!

Привлекая к себе внимание взмахом руки, за спиной пышущей жаром и праведным гневом Гермионы, стояла тётя Петунья. Застигнутая звуковой волной, несостоявшаяся убийца подпрыгнула от неожиданности, развернулась лицом к новой опасности, и застыла. Процессор в голове Гермионы закрутил шарики за ролики, пошевелил извилинами, щёлкнул блоком памяти и выдал результат, выразившийся в сдавленном возгласе:

— Ой! — признав в эффектной женщине экранную королеву Медею, мстительница сунула в рот пальцы рук, не забыв их прикусить.

— Дадли, Гарольд! — за спиной тёти нарисовалась тяжёлая артиллерия в виде крёстной. — Живо!

— Виват Император, идущие на смерть, приветствуют тебя, — булькнул я.

— Плыви уже, гладиатор, — поддел Дадли.

— Молодые люди, вы что себе позволяете? — под ехидные смешки Тонкси, крёстная коршуном накинулась на нас.

Быть бы нам битыми, но положение спас отец Гермионы, отвлёкший внимание на себя.

— Мэм, ничего страшного не произошло, Мионе давно следовало искупнуться, молодые люди лишь ускорили процесс, мэм. — О, наш человек, настоящий мужик. Респект тебе и уважуха! — Извиняюсь за неучтивость. Разрешите представиться — Дэниел Грейнджер….

— Папа, не называй меня Мионой!

— Хорошо, Миона.

— Папа!

— Не называйте меня Нимфадорой! — шепнул я кузену. Дадли прыснул в кулак и заработал бешеный взгляд от «Кудряшки Сью».