Леон был зол на нее. Это она бросила его за решетку, это по ее вине он не жил эти четыре с половиной года, а просто существовал. Леон был зол на весь мир. Это менты поганые подвели его под статью, это они закинули его за «решки». А ведь могли бы тщательней во всем разобраться, тогда бы понятно стало, что он не насиловал Олесю. Так нет, им легче человека в кичман зафуговать...

Четыре с половиной года. Они не прошли для Леона даром. На зону отправляли одного человека, а обратно выходил совсем другой. Человек, обозленный на весь мир...

На нем костюм за две тысячи долларов, он весь ухожен, дорогим одеколоном опрыскан. Но при этом от него за версту веет деревней. Ему бы за рычагами трактора в колхозе чернозем вспахивать, а не в кабинете роскошного офиса заседать.

– Да известная личность, – с готовностью пояснил ему качок в кожаной майке. – Председатель городского совета бесконтактного карате...

Бритый квадратный затылок, тяжелый взгляд, уверенность в каждом движении. Типичный рэкетир. И кликуха под стать – Бульдозер. Вот этот точно занимает свое место...

– Что, серьезный дядя?

– Черный пояс, третий дан. К его слову в городе многие прислушиваются...

– И он пользуется этим, коз-зел, – процедил сквозь зубы Баул.

– Точно, босс! – кивнул головой Бульдозер. – Воду, в натуре, мутит, на пацанов наших наезжает. Нельзя, типа, спорт с рэкетом мешать... Во дятел, а?

– Ну так все это слова...

– Да базара нет, никто его всерьез не принимает. Но он все одно не унимается...

– Да уж вижу!

Баул небрежным жестом отбросил от себя краевую газету. Писака хренов! Его, всеми уважаемого Бориса Петровича Баулина, бизнесмена и кандидата в депутаты Законодательного собрания края, грязью облил. Бандитом обозвал. Позором клеймит, похитителем человеческих душ называет. Типа, городских спортсменов развращает, в бандитский омут с головой окунает... И факты его биографии излагает в своей писанине. Тогда-то бизнесом незаконным занимался, потом кооператором стал, затем банду из спортсменов сколотил, весь Западный район под себя подмял, Центральный и Восточный в оборот берет... Бандитом быть нынче даже модно. Этакие крутые дяди при пушках и тугих бумажниках. Но этот подонок Баула полным ничтожеством изобразил. Даже гнилью обозвал... А еще он против боев без правил возбухает. Да, водится за Баулом слабость бои «гладиаторов» лицезреть. По нраву ему эти зрелища. Сам эти бои и устраивает. И глазу приятно, и тотализатор в его пользу «бабки» срывает.

– Надо чо-то делать, босс? Ты только скажи...

– Да и скажу... Кто кроет этого гада?

– Да никто... Он сам по себе...

– Значит, предъяв насчет него не будет...

– Да на хрен он кому нужен?

– Тогда кончайте урода...

– Да без проблем...

Баул на секунду задумался.

– Нет, кончать не стоит...

– А чего?

– Если с Булатниковым что-нибудь случится, на меня первого менты подумают. Он же против меня пошел...

– А ты, босс, у нас без пяти минут депутат, – ощерился Бульдозер. – Тебе неприятности не нужны...

– Сечешь поляну...

– А то... Может, этого урода просто в отбивную форшмануть?

– Ничтяк... Только не переборщите...

Он резко нажал на кнопку звонка. Дверь открыл Иван.

– Братан, вернулся! – обрадовался он.

Его улыбка была даже шире, чем когда его из Афгана встречал.