— Разумеется, обедать, — резко ответил он.
— Да, но в какой ресторан?
— Тебе не все равно?
— Да, в общем, неважно.
Он остановился. Черт побери, вот сейчас он и убедится, способна ли она хоть в какой-то мере обуздывать свои чувства.
— Может быть, ты хочешь, чтобы мы вернулись назад и заказали по телефону пиццу?
Он увидел, что она напряглась.
— Нет, Алан, не хочу. Я же сказала тебе.
— Я просто проверил. Ну что ж, тогда пойдем.
Эбони на протяжении всей дороги обдумывала слова Алана «просто проверил». С некоторым страхом она понимала, что это не шутка. Он на самом деле проверял, выяснял, не может ли один поцелуй заставить ее изменить свое решение и вернуться наверх.
И действительно, ей было трудно отказать ему. Она ведь любила его. Но стремление установить между ними нормальные взаимоотношения было гораздо сильнее жажды физического удовлетворения.
Однако Эбони понимала, что наибольшим препятствием к их совместной счастливой жизни были его противоречивые мысли по поводу ее поведения в прошлом. В нем была какая-то скрытая консервативность, не принимающая тайный и ярко выраженный характер их связи. По этому поводу его многое беспокоило, в немалой степени, в частности, то, что когда-то она была его подопечной, невинным ребенком, чью моральную чистоту он должен был охранять.
Конечно, он успокаивал сам себя, решив, что она просто распутница и поэтому о ее моральной чистоте говорить не приходится. Таким образом, он смягчил ощущение вины, но не избавился от него. И хотя его чувства к ней менялись, мнение об основе ее характера осталось без изменения. Вожделение, может быть, и переросло в любовь, но все же в его глазах она все еще оставалась распутной женщиной.
Тот Алан Кастэрс, которого она знала, не мог жениться на распутной женщине. Во всяком случае — с легким сердцем. Эбони понимала необходимость убедить Алана в том, что она не такая, иначе брак между ними был так же обречен, как и существующая связь.
Мысли о замужестве и об Алане навели Эбони на воспоминание о Немезиде ее юности, Адриане. Странно, но сегодня ей ни разу не пришло в голову спросить Алана о женщине, на которой он когда-то хотел жениться. Но вспомнив про нее, она не могла промолчать.
— А как насчет Адрианы? — выпалила она.
— Что насчет нее?
— Ты все еще любишь ее?
Почему он медлит с ответом. Почему просто не скажет: «Нет, Эбони, как же я могу любить ее и тебя в одно и то же время?»
— Нет, — наконец медленно ответил он. — Нет, я уже не люблю Адриану.
Эбони нахмурилась. Почему его ответ не удовлетворил ее? Почему осталось ощущение, что в чем-то он обманывает ее?
— Ей-богу? — с детской непосредственностью спросила она.
Он неожиданно засмеялся с подкупающей откровенностью.
— Провалиться мне на этом месте. — И все еще улыбаясь, перекрестился.
Она почувствовала облегчение и, откинувшись назад, огляделась, чтобы понять, куда ее везет Алан. Без сомнения, они двигались к центру города.
— Ты так и не сказал мне, куда мы едем?
— К Хайету. Была там когда-нибудь?
— Нет, никогда. Но видела с залива. Выглядит недешевым.
— Разве в Сиднее есть дешевые приличные отели?
— Не знаю. Никогда ни в одном из них не останавливалась. Ты забыл, что у меня есть квартира? — И, подумала она, ты никогда не возил меня ни в один из них. Ни пообедать, ни зачем-либо еще. Почему он выбрал отель? Почему не просто ресторан. Не потому ли, что в отеле можно снять комнату?
— Я надеюсь, ты не думаешь, что мы останемся там на ночь? — прямо спросила она. |