И я уже думала, что в этом месяце меня обнесли старенькими писателями. Но понадобилось поехать в издательство, и там, в очереди за деньгами, я встретила почти то, что надо. Элегантный весь, в черном пальто и тёмных очках, худой, как щепка, и ужасно попиленный. Давно выпавший из цепочки размножения — на мой вкус, но по самоощущению жених (ну то есть он сам о себе думает, что ещё ого-го). Густо пахнущий корицей — будто он ею пересыпается от моли.

— Я Дегтярёв. Писатель. Классик, — сообщил он. — Посмотрите обо мне в интернете.

— А я Марта.

Тут он решил, что мы уже стали достаточно близки, и снял очки. Под правым глазом обнаружился свежий роскошный бланш.

— Несчастный случай, — скупо объяснил он.

— Ай, да не переживайте, вот и у меня тут на лбу…

И вот мы сидим, два простых русских писателя — с синяками, и такая в этом глубокая литературная традиция проглядывает, что хоть сейчас бери гонорар и бегом к гастроному.

— Пришлите мне ссылку на ваши тексты, Марта.

— Да наберите в яндексе «Марта Кетро», что-то выплывет.

— Чёрт, я не запомню.

— В метро сегодня поедете кататься — посмотрите на карту.

— А, — он безнадёжно махнул рукой, — вечером всё равно напьюсь, напьюсь и забуду.

Ну и всё, меня в кассу позвали.

Но красиво, чёрт, красиво.

Но то зубр, а что же Молодые Писатели?

Для начала: МП бывает любого возраста. Молодость его в том, что он только начал писать и/или печататься. «И/или» — потому что не все такие чёртовы везунчики, которые едва взялись творить, как тут же их и публикуют. Иные по десять лет делают это в стол (под кровать, в тапок), прежде чем дорастут до книги.

Так что встречаются желчные, толстые и нетрезвые МП средних лет.

Бывают ложные МП, так называемые номенклатурные молодые писатели, которых призывают на официальные мероприятия, когда нужно предъявить президиуму творческую молодежь. На самом деле они уже давно зубры — но несколько иного жанра. Сейчас мы о подлинных образцах.

МП создан для текста, соответственно ничего не делает попусту: не общается, а собирает материал, не глазеет, а впитывает впечатления, не живёт, а накапливает опыт. И он не просто ездит, а путешествует по стране. Владимир Березин как-то нашел, что вообще русские писатели чрезвычайно любят путешествовать, но МП — чего-то особенно, у него в попе шило, а в голове — полная уверенность, что в Москве людей нет, а все они на натуре. Да, за МКАДом жизни не существует, но народ — весь там.

Вообще, любой МП равнодушно внимает профессору, но записывает каждое слово старушки, слесаря и гастарбайтера. А уж поймает аутентичную деревенскую бабку — всё, полный молескин словечек (многие давно описаны Далем, это не то).

МП уважает Мастеров — тех взрослых писателей, которые однажды похвалили его тексты: называет по имени-отчеству и всегда является на похороны, когда мэтру приходит пора дать дорогу молодым.

Других коллег МП вежливо презирает.

Чётко знает свою линейку в литературе: «Чехов-Булгаков-Я», «Бунин-Набоков-Я» или «Я и Достоевский». Почему так коротко? А больше нет никого, в литературе-то.

У МП полно мнений по всякому вопросу. Сам-то он считает, что у него полно мыслей, но на самом деле мысль у него одна — «написать об этом», а то, что слетает с языка, это Взвешенное Мнение. Разбудите его ночью и спросите, как обустроить Россию, сварить сталь 15ХСНД, принять роды и в чём смысл жизни, — он ответит. Не факт, что правильно, но идеи у него точно будут.

В быту? МП всегда сначала надевает брюки, а потом рубашку, носки в последнюю очередь.