Хозяин шмыгал следом в халате, надетом наизнанку, и взъерошенной, как у дирижера после концерта, прической. Притом он не умолкал, а продолжал бурчать себе под нос все то, что оставалось в лексиконе докеров Фриско.
Коттон без церемоний ввалился в кабинет и рухнул в кресло у тлеющего камина, с той же легкой небрежностью налил себе в стакан джин и бросил в него кубик льда. Из горлышка он пить не стал, потому что продюсер уже знал его историю.
– Сидни! Я принес тебе еще один чек на двадцать шесть тысяч долларов. Рост налицо! В общей сложности я тебе пере дал немногим больше двухсот тысяч. По нашей договоренности я должен выложит треть бюджета картины…
Коттон достал из кармана чек и бросил его на столик.
– Ты знаешь, который час?
– Не будь занудой, Сид! Сколько ты еще хочешь?
Уотерс решил, что так просто ему не отделаться. Он сел в соседнее кресло, сложил пальцы вместе и, прикрыв глаза, попытался быть сдержанным.
– Все, что я говорю тебе, пролетает мимо твоих ушей. Я не могу составит смету картины, пока не получу весь сценарий. Весь – это значит – с финалом, не до того места, когда тебе удобно поставить точку и сказать: «А теперь, ребята гоните монету!». Где вторая часть?
Уотерс налил себе рюмку какой-то тя гучей зеленой жидкости. Его руки слегк подрагивали.
– Сейчас все сводится к тому, что мой герой лезет в петлю. – Черт тебя подери! Он лезет в петлю, потому что тебе нужны деньги! Когда ты разделишь с ним свое собственное "я" и данные вам полномочия, сценарий тронется с мертвой точки.
– Только не дави на меня, Сид. Творческий процесс – дело непредсказуемое. И деньги я на этом делаю потому, что ты не хочешь оплачивать картину один.
– А как ты думал?! – возмутился Уотерс. – Какой продюсер сейчас свяжется с твоим именем. Блейк зарежет картину в начале производства. И это еще благо. А если он придавит нас, когда дело дойдет До проката? Миллион минимум, выброшенный на ветер. Он же ненавидит тебя всеми фибрами души.
– Но я же иду под псевдонимом! А это лишает фильм гарантии успеха. Фильмы Коттона знают, на них идут, а ты кто?
– Любого нового автора надо раскручивать!
– Не возражаю, но я в это дело стопроцентной сметы вкладывать не буду! Риск – дело благородное, но без меня!
– Ты что, с цепи сорвался? Я же принес тебе деньги. Дай мне еще пару дней, и сценарий будет закончен.
– Вот тогда мои люди и посчитают расходы. И не рассчитывай на Гарри Купера или Кларка Гейбла! Все висит на волоске, приходится балансировать, а ты тем временем не можешь сесть за стол и написать пятьдесят страниц!
– Сценарии не пишутся, а создаются.
– Мне плевать на это. Я иду против Блейка, Мейера, Уорнеров, Селзинка, Занука. Ты понимаешь, что я рискую собственной задницей и могу очутиться рядом с тобой на тротуаре? У меня нет средств построить Голливуд. И нужен ли он?
Коттон вскочил на ноги и начал прохаживаться по кабинету. Простора здесь хватало.
– Я уже знаю, какой поворот нужна сделать. Кредитор требует денег через три дня. Мне недаром эти цифра влезла в голову и засела там. Ведь в ней и есть продолжение. Подсознательно я это понимал, но теперь это вылезло наружу. За три дня герой проводит собственное расследование.
– После чего вешается!
– Для кого-то может быть и такой финал, а для фильма прозвучат фанфары победы. Почему он должен верить этим кредиторам? Мало ли аферистов ходит по земле.
– Таких, как ты, мало!
– С какой стати он должен выкладывать им двадцать шесть тысяч долларов?
– Сколько? – у продюсера полезли глаза на лоб.
Но Коттон не слышал вопроса. |