Кстати, в разгар вечеринки имениннице позвонил из Западной Германии ее добрый приятель Алексей Менглет и, узнав, с кем она танцует, предупредил: мол, будь осторожна, как бы тебя не подкараулил кто-нибудь из наших подруг с пистолетом за пазухой. Намек был прозрачный: красавец француз из породы «белокурых бестий» был жених выгодный и на него имели виды многие девушки. Но Кореневу это не испугало, и она смело откликнулась на ухаживания француза.
4 октября на 65-м году жизни скончалась замечательная актриса Валентина Телегина. Сниматься в кино она начала еще будучи студенткой ленинградского Института сценических искусств — в середине 30-х. Из-за своей неброской внешности она изначально была определена играть роли простых и добродушных героинь. И первой большой ролью Телегиной в кино стала именно такая роль — Мотя Котенкова в фильме Сергея Герасимова «Комсомольск» (1938). Как писали киноведы: «Искусство Телегиной отмечено теплотой, бытовой достоверностью, естественностью». За свою долгую жизнь в кино актриса переиграла огромное количество ролей второго плана, среди которых лучшими были: Прасковья Телегина («Член правительства», 1940), Христофоровна («Кубанские казаки», 1950), Клавдия Кондратьевна («Дом, в котором я живу», 1957), самогонщица Алевтина («Дело было в Пенькове» (1958), Мария Ефимовна («Прощайте, голуби!», 1961), Марья Ивановна («Телеграмма», 1972)и др.
В последние годы Телегина часто болела и в кино снималась все реже и реже. Одна из последних ее ролей — Матрена в телефильме «Голубка» (1978). Как пишет Э. Лындина:
«Мы встретились, когда она была очень больна. Тяжелое, хриплое дыхание, отечные ноги, сердце сдавало с каждым днем… А ей, неуемной, энергичной, нетерпеливой, хотелось работать. Иногда что-то получалось, она молодела, собиралась, блестели глаза, в голосе звенели веселые нотки. Хотя случалось так все реже и реже. Не только потому, что уходили годы. В кинематографе старость обычно особенно трудна, в силу вступает жестокий закон невостребованности, замешанный к тому же на нашем циничном равнодушии. Нечто подобное происходило и в жизни Валентины Петровны…»
4 октября Леонид Брежнев отправился с четырехдневным официальным визитом в ГДР, чтобы принять участие в торжествах по случаю 30-летия образования республики. Как мы помним, генсек очень плохо себя чувствует, но все равно поехал, поскольку, во-первых, не мог подвести своего друга Эриха Хонеккера, во-вторых, знает, что немцы приготовили ему роскошный подарок в виде сразу двух высших орденов своей страны — Золотой Звезды Героя ГДР и ордена Карла Маркса. И хотя в коллекции генсека скопилось уже до сотни разных наград из многих стран, лишние, как говорится, не помешают. Но Брежнев взял с собой в поездку и своего верного оруженосца Константина Черненко, у которого этих наград куда меньше — что называется, кот наплакал. А это, по мнению генсека, не порядок. Накануне отлета Брежнев лично звонит советскому послу в ГДР П. Абрасимову и заявляет: «Ты там поговори с Хонеккером — не мешало бы немцам наградить Черненко своим орденом». Посол пообещал выполнить эту просьбу, хотя заранее понимал, что она невыполнима. Немцы ведь не дураки: ладно, дать орден Брежневу, но при чем здесь Черненко? Поэтому Абрасимов даже и не подумал подходить с этой просьбой к руководителю ГДР. Но надо знать Брежнева — если он чего решил…
Вспоминает Е. Чазов:
«Первое испытание для нас выпало уже на второй день, когда Брежнев должен был выступить с докладом на утреннем заседании, посвященном 30-летию ГДР. Для того, чтобы успокоиться и уснуть, он вечером, накануне выступления, не оценив своей астении, принял какое-то снотворное, которое предложил ему кто-то из услужливых друзей. Оно оказалось для него настолько сильным, что, проснувшись утром, он не мог встать. |