Король подарил Хиэлу землю в Иерихо (русское – Иерихон), и за это Хиэл начал отстраивать город, лежавший в развалинах со времён вступления в Кнаан племён иврим, руководимых Иошуа бин-Нуном (помните чудо "Иерихонские трубы"?) Хиэл послушал цидонских жрецов и по изуверскому финикийскому обычаю принёс в жертву своих первенцев: Авирама зарыл в фундамент строящейся крепости, а Сегува – под городские ворота. Но жертвы не помогли, Иерихо строился плохо: дома разваливались, их стены растаскивались кочевниками, саженцы засыхали, рабы убегали за Иордан, волы подыхали, не выдерживая зноя.

Однажды вечером осеннего месяца хешвана Хиэл в Шамроне жаловался на строительные неудачи посетившему его королю. Ахав сочувственно слушал, соображая, чем можно помочь, рассказывал, как строят крепости в других странах, где он побывал с отцом, Омри. А за стенами дома трепыхалась вселенская грязь: третий день без перерыва поливал дождь.

И вдруг посреди разговора собеседники замерли, заметив во входной нише дома разбойничьего вида мужчину в халате, перепоясанном верёвкой. Вода стекала с его всклокоченной головы, с белоснежной бороды и старого, потрёпанного халата. Он стоял босыми ногами в луже на земляном полу, устремив бешенный взгляд в лицо Хиэла, и будто не чувствовал холода.

Хиэл запнулся и опустил взгляд. Несколько секунд в комнате стояла тишина, потом незнакомец, не поздоровавшись и не обратив внимания на Ахава, прошёл к сидящему у жаровни с углями Хиэлу.

– Как посмел ты притронуться к этим руинам?– закричал он высоким молодым голосом. - Разве это люди, а не Господь принесли нам победу, обрушив стены Иерихо?! Потому Иошуа бин-Нун и проклял любого, кто посмеет восстанавливать Иерихо. Как же смел ты ослушаться проклятия Иошуа?!

Бледный, трясущийся Хиэл не мог выговорить ни слова.

Ахав повернулся к незнакомцу.

– Это я велел построить Город Пальм. Моше и Иошуа давно умерли, а Израилю необходима крепость возле Иордана, чтобы за её стенами, не опасаясь кочевников, могли отдохнуть купцы, когда они возвращаются с базара Эйн-Геди…

– И ты не смел этого делать, король Аав! – закричал пришедший.

Вбежавшая в дом охрана была уверена, что получит приказ расправиться с бродягой. Но удивлённый смелостью гостя Ахав отпустил солдат и сказал:

– Продолжай, продолжай. Ведь ты и есть пророк Элияу?

Гость придвинул к королю мокрое лицо, заговорил с одышкой:

– Только Господь знает, что нужно избранному им народу. А ты и жена твоя должны принести очистительную жертву и просить прощения за отступление от веры праотцев наших. Ты помазан королём, чтобы соблюдать законы и являть народу пример служения Богу…

– А я думаю, чтобы защищать этот народ,– ровным голосом вступил Ахав.– Поверь, Элияу, если завтра моя армия оставит Гилад и вместо войны я поведу её на жертвоприношение к тебе в Бет-Эль, царь Бенхадад придёт по моим следам и вырежет всех: и тебя, и Хиэла – всех!

– Нет,– покрутил головой Элияу,– Господь не позволит ему сделать это. На Асу шло ещё большее войско, и его вёл сам паро. Но Аса соблюдал законы праотцев, вся его армия молилась в Иерусалиме и приносила жертвы, и войско паро было разгромлено. А ты и твоя жена впустили в Израиль Баала – божество цидонское, строите ему жертвенники на холмах, дома для его жрецов, да и сами кадите в храмах Астарты.

И сказал Ахаву Элияу-тишбиянин:

– Как жив Господь, Бог Израилев, перед которым я стою, не будет в эти годы ни росы, ни дождя – разве лишь по слову моему.

А по крыше, заглушая пророчество, гремел ливень. Король посмотрел на промокшего до нитки предсказателя, покачал головой и рассмеялся:

– Элияу, Элияу, ведь ты не Бог, а только смертный!

Они расстались, уверенные, что никогда больше не встретятся.