Толпа замерла. Иные, съежившись, поглядывали на небо: вот сейчас выкатит из-за тучи на огненной колеснице пророк Элияу и поразит молнией богохульника-Менаше. А тот, будто специально, останавливал речь, – смотрите, мол, вот он я, жив и невредим, – потом продолжал:

– Нет, не помогли боги ни одному из побитых Ашшуром народов: ушли филистимляне, ушли арамеи, ушли израильтяне...И нету их больше! Боги Ассирии торжествуют победу.

Так может, и нам стоит принести жертвы Мардуку и Иштар?

Оставаясь наедине с астрологическими глиняными табличками из своей библиотеки, он наслаждался строгими законами движения планет и приказывал отправить новые дары в храм Солнца.

И так всё шло своим чередом: народ веселился на языческих праздниках, король вникал в культы Кемоша и Девы Пустыни, а жрецы иерусалимского Храма и пророки Иудеи дружным хором проклинали великого грешника Менаше.

И вот однажды, в осенний месяц Тишрей, на рассвете второго дня недели в Иерусалим, сходу проломив стену осадными орудиями, вошёл большой отряд кавалерии Царя Царей. Менаше и его семья со всеми слугами были отправлены в Вавилон вместе с обозом, отвозившим ежегодную дань Иудеи в Двуречье.

Соблазн воспользоваться отсутствием царского войска и тем, что сам Ашурбанапал застрял в Египте, вдохновил на мятеж Шамашумукина, родного брата Царя Царей. Десять лет назад при дележе отцовского наследства ему достался Вавилон – самый многолюдный, самый богатый и самый влиятельный город империи, хотя формально и не её столица. Шамашумукин был старшим сыном, но Асархадон передал верховную власть не ему, а своему любимцу – Ашурбанапалу, младшему из детей. Шамашамукин посчитал себя обделённым и сразу стал готовиться к перевороту. Повсюду он насаждал своих людей, чаще всего, вавилонян, обиженных грубыми и чванливыми ассирийцами, которым Царь Царей отдал большинство высших должностей в храмах и в армии. Из тайных донесений из провинций Шамашумукин вывел, что подходящий для мятежа момент совсем уже близок и теперь ему, суеверному, как и все правители той поры, необходимо было узнать мнение богов. Тут ему и подсказали, что вассальным королевством Ихуд, где-то в середине провинции Кинаххи (Кнаана), управляет большой знаток всех религий и культов, располагающихся между Египтом и Вавилоном. Прорицателей можно найти во многих храмах, не трудно узнать, что предвещают полёты голубей, рисунок сосудов на печени овцы или расположение светил на небосводе, но только этот Менаше из Иерусалима может рассчитать по звёздам, когда наступит самый удачный момент для выступления против Ассирии.

Шамашумукин приказал вавилонским командирам из стоящей в Лахише армии доставить иерусалимского короля к нему в Вавилон.

Всего этого не знал несчастный Менаше, едущий на повозке среди корзин с данью. На других повозках размещались его сыновья и жёны, советники, казначей, несколько левитов из храма и десяток слуг и служанок.

Иудеи ехали и гадали о причинах внезапного пленения и об ожидающей их судьбе. Вавилонская охрана обращалась с ними на всём пути беззлобно, скорее всего, безразлично – просто исполняя приказ, смысл которого солдатам не объяснили.

Менаше и его людей разместили в доме опального вельможи на берегу Евфрата прямо напротив Вавилонской башни, как именовали в народе ступенчатый храм Этеменанки. После дня отдыха король Иудеи был на лодке перевезён во дворец правителя и предстал перед Шумашумукином, носившим титул Наместника Империи.

Началась беседа. Наместник расспрашивал гостя о службе в Храме Шломо, об иудейском культе, но очень быстро разговор перешёл на астрологию. Менаше действительно удивил вавилонянина знанием таблиц и схем, позволяющих определить положение на небе главных светил и предсказать важные события. Долгая беседа сопровождалась музыкой, холодным вином и фруктами из храмового сада, а к концу её Шумашумукин понял, что предсказания иудея стоят не больше, чем пророчества жриц из местного храма богини Иштар.