– Мне тут подумалось, ты бы мог повесить ее у себя в мастерской, – сказал Детектив, в то время как Уилли нежно-влюбленным взглядом глазел на фотоснимок, пальцами водя по подписи под стеклом.

Он был очень растроган и чувствовал себя слегка виноватым. Недавние мысли о Детективе сейчас казались несколько плебейскими. Даже если они и имели под собой почву, то все равно демоническая составляющая этого человека – лишь малая его часть.

– Спасибо, – поблагодарил Уилли, с чувством пожимая Детективу руку. – И за это, и вообще что пришли.

– Я таких мероприятий не пропускаю. Ну что, Уилли, до новых встреч?

– Обязательно.

Распрощавшись с Чарли, Уилли возвратился к Арно и Счастливчику Солу.

– Ух ты, – оценивающе протянул Арно, принимая рамку с артефактом и с прищуром оглядывая ее на вытянутых руках. – Вот это вещь.

– Да, – отозвался Брю, глядя, как Детектив, напоследок перекинувшись словом с Нейтом, отправляется наружу, в ночь.

Арно хоть и был под хмельком, но от него не укрылось нетипичное выражение лица босса, и это его несколько напрягало.

– Да, точно, – видя на себе вопрошающий взгляд напарника, сбивчиво сказал Уилли.

Двое в углу сидели близко, но не вплотную. Кисть руки Луиса непринужденно свисала со спинки стула за спиной у Ангела. Нейт отношения этой пары воспринимал вполне благодушно. То же самое Арно и Уилли, и даже Счастливчик Сол (хотя по его лицу об этом судить сложно, при необходимости пришлось бы спрашивать – иначе ничего не узнаешь). Вероятно, не все в «Нейте» были настроены столь же либерально, глядя, как Луис с Ангелом то беззлобно цапаются, то втихаря дают друг дружке тычки. Но если у кого-то и возникал рисковый соблазн задать вопрос об их сексуальной ориентации или взаимной приязни, которая подчас становилась видна невооруженным глазом, то ему хватало ума подавить свое безрассудство и избежать подобной выходки – отчасти из опасения впасть в немилость к Нейту, а отчасти из-за того, что некоторые аспекты собственной жизни требовали от такого ревнителя нравственности держаться по возможности в тени. И он сидел и не высовывался. Не то что эти двое – безупречно, с иголочки одетый темнокожий, от одного вида которого бросило бы в пот айсберг холодным днем, и мелковатый растрепа: заметив такого на улице, невольно задашься мыслью, не ссадили ли его со своей машины мусорщики. Стороннее внимание было им, похоже, абсолютно безразлично.

Сейчас напарники перешли на бренди, для чего Нейт выставил свои лучшие коньячные бокалы с сужающимся горлышком – такие объемные, что в них запросто можно держать золотых рыбок. Негромко играла фоновая музыка: Синатра и Каунт Бейси 1962 года. Голос Фрэнка задушевно вещал о том, что любовь, оказывается, нежная ловушка. Нейт у себя за стойкой натирал фужеры, безмятежно подмурлыкивая песне. Обычно к этой поре он уже закруглялся, но сейчас не выказывал никакой торопливости. По всей видимости, это одна из тех ночей, когда часы словно останавливаются, а те, кто находится в этом волшебном царстве, уютно изолируются от бед и забот внешнего мира.