— А сейчас вы мне верите? — спросила она после всего.

— Да, — ответил я, — верю, потому что если бы вы лгали, то придумали бы что-нибудь получше, чем это.

Потом Салли принесла мой чай; увидев, что я не один, она остановилась, как громом пораженная. Она секунду-другую в замешательстве покрутилась по комнате, не зная за что взяться; с ней было нелегко, ибо, как я уже говорил ранее, даже годы не могут убить в женщине женское начало. Как бы там ни было, она решила, что обходительная леди поднимет мое настроение, и любезно принесла еще одну чашку чая и несколько бутербродов. Я был ей искренне признателен за это, потому что если бы Салли была менее сообразительной, у нас бы не было возможности такого совместного чаепития.

Глава 8

Мы договорились: как только я встану на ноги, я сразу же позвоню мисс Ле Фэй Морган в гостиницу, с тем, чтобы отправиться в экспедицию на поиски домов. Поверите ли — уже на следующее утро я был здоров, как бык, вопреки моему обычному трудному процессу выздоровления. Однако я некоторое время оставался в постели, чтобы поразмыслить обо всем в тишине. И мне действительно было о чем задуматься.

Очевидным было одно из двух: либо мисс Морган говорила мне правду, либо она мне лгала. А что если она все-таки лгала? Хедли уже предупреждал нас, что не стоит вмешиваться в чужие дела. По его мнению, это уберегло бы нас от больших неприятностей, если таковым суждено было случиться. В любом случае, лучше было рассуждать о возможных неприятностях, чем тревожить осиное гнездо. В результате мы могли рассчитывать в лучшем случае на дурную славу, почти наверняка потеряв свое дело. Последний аргумент относился к Скотти, и тот вынужден был спрятать поглубже свои подозрения. В худшем же случае судья мог вправить нам мозги уже во время судебного процесса — и эта мысль была гораздо хуже даже той, что мисс Морган Третья была убийцей мисс Морган Второй. Никому не хотелось попасть из-за этого за решетку. После этого Скотти немного приутих, хотя ранее он всегда превращался в огнедышащий вулкан, едва заслышав имя мисс Морган, какой бы по счету она ни была, — он считал, что она очень и очень плохо влияла на мою мораль. А что до спиритизма, в котором он вскоре начал подозревать нас обоих — хотя я клялся ему, что мы занимались археологией (мне пришлось ему кое-что рассказать, чтобы заставить его замолчать), — то он считал это занятие еще более пагубным для души, поскольку заниматься спиритизмом было неестественным, хотя цветущая пышным цветом аморальность была вполне естественна. Так или иначе, оба эти соображения заставляли Скотти скорбеть, так что мы старались говорить об этом как можно реже.

Насколько я понимал, даже если мисс Морган оказалась бы лгуньей, вампиром и вообще авантюристкой, у меня не было повода ожидать от нее каких-либо неприятностей; во всяком случае, если не считать того, что мне, возможно, придется расстаться с некоторой суммой в пределах разумного (не больше того, что я мог бы себе позволить потратить на чужие развлечения). И даже если мисс Морган была тем исчадием ада, каковым ее считал Скотти — что ж, я не собирался отказываться от удовольствий молодой жизни. И даже если бы она была всего лишь наполовину той, за кого ее почитал Скотти, — я все равно считал себя достойным этого, поскольку до недавнего времени моя жизнь была достаточно пресной.

Если же она говорила правду (а я был более чем наполовину уверен, что это так и есть) — что ж, нам было суждено свершить многое. Так что я решил приударить за мисс Морган в любом случае; в путешествии в четвертое измерение мне было уготовано место жертвы, так что, если бы оно не материализовалось — я был бы совсем не против почувствовать на себе клыки вампира.