Двое юношей протянули руки, помогая ей спуститься с каменного пьедестала.

Она готова к новому шагу.

Глава 2

За несколько дней до этого

— Я тебя прошу, одумайся… Отступись… Откажись от своей затеи!

Старшая служительница почти умоляла ее. Видели бы это другие девушки! Они и взгляд боятся поднять на жрицу — строгую и беспощадную.

А сейчас их непреклонная воспитательница — в комнате Кары, расчесывает ее густые волосы и униженно просит ее. Черные глаза уже не мечут молнии, красиво очерченные губы — воплощенная горечь. И хмурая морщинка на лбу…

Она все еще хороша. Но сколько ей? Может, и все сорок. Слишком много, чтобы служить в храме, где поклоняются молодости и красоте. Ей пора на покой. И сменить ее должна настоящая…

— Брось, Ванда, — устало отмахнулась Кара.

Старшая вздрогнула как от пощечины. Назвать ее просто по имени — верх непочтительности. Любая другая воспитанница за такую наглость была бы сурово наказана. Да что там! Ни одной другой такое даже в голову бы не пришло.

Кару реакция жрицы не очень-то беспокоила. Она сама явилась сюда просить и умолять, а не требовать и приказывать. Так на что она рассчитывала? И что теперь сделает? Накажет ее? Весьма сомнительно…

И действительно. Старшая ничего не ответила на дерзость воспитанницы. Лишь застыла на мгновение и продолжила уговоры:

— Еще не поздно. Мы бросим жребий… И ты останешься, к нему пойдет другая. Тебе никак нельзя. Я ведь не вечно буду удерживать этот храм. Ты умна. У тебя есть характер… Среди воспитанниц тебе нет равных. Год-другой — и ты займешь мое место. Ты станешь достойной Старшей жрицей, — она говорит, торопясь, словно боится, что девушка перестанет ее слушать.

А Кара и не слушает. Жалкий лепет!

— Я стану Верховной жрицей! — ее голос тверд.

Уже сейчас видно, в ком из них больше воли.

Кара презрительно усмехается про себя. Быть Старшей жрицей! Одной — в череде никчемных самодовольных гусынь, не обладающих ни реальной силой, ни реальной властью. Чтобы, глядя на тебя, чернь пускала слюни. И ведь Ванда всерьез ей это предлагает! Словно награду… Не так уж она и умна.

— А если и жребий падет на меня? Что станешь делать? — спросила Кара с издевкой.

Действительно, интересно. На роль дара в этом году претендует одиннадцать девушек… Шансы поймать «счастливый билетик» высоки.

Ванда встрепенулась. Видимо, решила, что воспитанница уже обсуждает условия капитуляции. Даже откровенной иронии в голосе она не заметила. Можно ли быть такой слепой? Неужели за годы, что Кара провела при храме, она не сумела понять, с кем имеет дело?

— Я, — женщина перешла на шепот, — уберу из сосуда твое имя. Это нетрудно, никто и не заметит… К Зверю пойдет другая, а ты… — она, казалось, не замечала, что уже не расчесывает густые темные волосы, а просто держит их, крепко вцепившись пальцами.

Кара с силой оттолкнула жрицу от себя. Не просто лицемерка! Еще и лгунья…

— Какая же ты жалкая! Ничем не лучше этих соплячек! Вы все давно забыли, что значит служить… Хотя, что я говорю — вы этого никогда и не знали.

Ванда не удержалась на ногах и неуклюже упала на пол. Кира окинула ее презрительным взглядом, поднялась со стула и отошла к окну. Находиться рядом с этой женщиной было физически неприятно.

Кара не боялась за последствия своей выходки. Вряд ли ее накажут… Никто не станет портить дар. А если и накажут… Боли она не боялась. Она давно приучала себя ее любить… Ведь когда настанет час — она должна быть готова.