Антонио Балдуино слышит в зарослях голоса. Подходит к тропе, вслушивается. Неясные какие-то звуки. Кто-то идет по дороге? Но дорога далеко, совсем в другой стороне. Тут — еле протоптанная тропинка. Теперь ясно слышатся голоса людей. Они совсем близко. Узкая полоска зарослей отделяет их от сбежавшего негра. Это — батраки с плантации. Они с винтовками, сели на тропе покурить. Ищут негра Антонио Балдуино, убийцу надсмотрщика. И не ведают они, что беглец тут, рядом, давится от беззвучного смеха. Но, услышав, что они говорят, негр испугался. Он окружен, и у него нет выхода. Или с голоду сдохнет, или его возьмут. Антонио Балдуино крадучись отступает от тропы, скрывается в чаще. По другую сторону зарослей — дорога, там, наверное, тоже люди. Все оцеплено. Его окружили, загнали, словно бешеную собаку. Сдохнуть с голоду или сдаться. Стрекот цикад выводит его из себя. В доме Зекиньи бдят, верно, сейчас над покойником. А Филомено, негр Филомено или здесь с ружьем караулит, или сидит возле Зекиньи и ест глазами Арминду. Прикидывает, как увести ее в свой барак. Зарезать бы этого Филомено. Но Антонио Балдуино в лесу, окружен, загнан, словно бешеная собака. Полумертвый от жажды, от голода.

— Завтра я вам покажу, что такое храбрец… что такое настоящий мужчина…

Лицо нестерпимо болит. Адски хочется пить. Но, едва закрыв глаза, Антонио Балдуино погружается в сон без сновидений.

— Колючка-то была ядовитая, сволочь…

Антонио Балдуино садится на корточки, думает. Может, днем стеречь его не все остались. Он тихонько пробирается сквозь чащу, стараясь не напороться на шипы, стараясь не шуметь. Теперь светло, легче ориентироваться. Дорога от него по правую руку. Но он идет к тропе — там, наверное, врагов поменьше. Если бы не жажда… Голода он уже почти не чувствует. Живот подвело, но терпеть можно. Жажда — вот что страшно, горло будто веревкой стянуто. Надо выходить. Схватят так схватят. Будет драться, пока его не пристрелят. Смешно. Зекинью батраки ненавидели, а его, негра Антонио Балдуино, любили. Но хозяин приказал: не пойдешь ловить негра — убирайся с плантации. Если на тропе люди — быть беде… Он дорого продаст свою жизнь. По крайней мере, один умрет вместе с Антонио Балдуино.

— Одного прихвачу на тот свет…

Он смеется так громко, словно ему весело. Ему и вправду весело — разом со всем покончит. Славная будет драка, он дорого продаст свою жизнь. Больше всего негр Антонио Балдуино любит драться. Только сейчас он это по-настоящему понял. Ему на роду написано сражаться, убивать, быть убитым. Пуля в спину… Удар кинжалом в грудь… А живые расскажут, что он погиб, как настоящий мужчина, не выпуская ножа. Как знать? Долгими вечерами будут рассказывать негры друзьям и детям про Антонио Балдуино, боксера и нищего, забияку и сочинителя самб. Он убил человека, заступившись за девочку, и погиб, выйдя один против двадцати, дорого продав свою жизнь. Как знать…

Впереди блеснула какая-то лужа. Негр бросился на землю и, захлебываясь, пил, пил, пил… Потом промыл порез на лице.

Жубиаба знает чудодейственные лекарства от таких ран — разные лесные растения, травы, листья. Здесь они тоже есть. Но не узнает их Антонио Балдуино. Жубиаба сразу бы их нашел. Жубиаба все знает… Антонио Балдуино подошел совсем близко к тропе, осторожно выглянул. Вот они, преследователи. Все, как один человек.