Братья Стругацкие. Жук в муравейникеМаксим Каммерер - 2
1 июня 78-го года. Сотрудник КОМКОНа-2 Максим Каммерер. В 13.17 Экселенц вызвал меня к себе. Глаз он на меня не поднял, так что я видел только его лысый череп, покрытый бледными старческими веснушками, - это означало высокую степень озабоченности и неудовольствия. Однако не моими делами, впрочем. - Садись. Я сел. - Надо найти одного человека. - сказал он и вдруг замолчал. Надолго. Собрал кожу на лбу в сердитые складки. Фыркнул. Можно было подумать, что ему не понравились собственные слова. То ли форма, то ли содержание. Экселенц обожает абсолютную точность формулировок. - Кого именно? - спросил я, чтобы вывести его из филологического ступора. - Лев Вячеславович Абалкин. Прогрессор. Отбыл позавчера на землю с полярной станции Саракша. На земле не зарегистрировался. Надо его найти. Он снова замолчал и тут впервые поднял на меня свои круглые, неестественно зеленые глаза. Он был в явном затруднении, и я понял, что дело серьезное. Прогрессор, не посчитавший нужным зарегистрироваться по возвращении на землю, хотя и является, строго говоря, нарушителем порядка, но заинтересовать своей особой нашу комиссию, да еще самого Экселенца, конечно же, никак не может. А между тем Экселенц был в столь явном затруднении, что у меня появилось ощущение, будто он вот-вот откинется на спинку кресла, вздохнет с каким-то даже облегчением и проворчит: «ладно, извини. Я сам этим займусь.» Такие случаи бывали. Редко, но бывали. - Есть основания предполагать, - сказал Экселенц. - что Абалкин скрывается. Лет пятнадцать назад я бы жадно спросил: «от кого?» - однако с тех пор прошло пятнадцать лет, и времена жадных вопросов давно миновали. - Ты его найдешь и сообщишь мне, - продолжал Экселенц. - никаких силовых контактов. Вообще никаких контактов. Найти, установить наблюдение и сообщить мне. Не больше и не меньше. Я попытался отделаться солидным понимающим кивком, но он смотрел на меня так пристально, что я счел необходимым нарочито неторопливо и вдумчиво повторить приказ. - Я должен обнаружить его, взять под наблюдение и сообщить вам. Ни в коем случае не пытаться его задержать, не попадаться ему на глаза и тем более не вступать в разговоры. - Так, - сказал Экселенц. - теперь следующее. Он полез в боковой ящик стола, где всякий нормальный сотрудник держит справочную кристаллотеку, и извлек оттуда некий громоздкий предмет, название которого я поначалу вспомнил на хонтийском: «заккурапия», что в точном переводе означает - «вместилище документов». И только когда он водрузил это вместилище на стол перед собой и сложил на нем длинные узловатые пальцы, у меня вырвалось: - Папка для бумаг! - Не отвлекайся. - строго сказал Экселенц. - слушай внимательно. Никто в комиссии не знает, что я интересуюсь этим человеком. И ни в коем случае не должен знать. Следовательно, работать ты будешь один. Никаких помощников. Всю свою группу переподчинишь клавдию, а отчитываться будешь передо мной. Никаких исключений. Надо признаться, это меня ошеломило. Просто такого еще никогда не было. На земле я с таким уровнем секретности никогда еще не встречался. И, честно говоря, представить себе не мог, что такое возможно. Поэтому я позволил себе довольно глупый вопрос: - Что значит - никаких исключений? - Никаких - в данном случае означает просто «никаких». |
