И Саша невольно почувствовала холодную дрожь. Все-таки прав был Милорадов, когда тревожился за ее безопасность. Неспокойно нынче у них в Березовой Руси, ох как неспокойно!

Глава 5

Василиса к этому времени уже вернулась из полицейского отделения, где ее долго держать не стали.

Она сидела на лавочке, повесив голову, и кручинилась, переживая за двух своих любовников, один из которых был уже мертв, а второй находился в тяжелом состоянии и, как говорили, тоже был при смерти.

– И за что мне такое горе? Два таких хороших мужика из рук уплыли. С кем же я останусь? Одна? Или с этим дураком Мишкой и его полоумной мамашей? Не хочу!

В свете новых обстоятельств Василиса с большим интересом выслушала вопросы Саши об усатом мужчине, который приходил к ней.

– Это кто же такой? В красной кепке и темных очках, говоришь? Нет, не было у меня никого! Одна я вчера весь вечер была.

– Правда?

– Чистейшая! Никакие любовники ко мне не приходили. Сначала-то я переживала из-за ссоры с Костей, потом ужин готовила, затем вы пришли.

– Антона вы тоже не видели?

– Вроде как видела, – с сомнением произнесла Василиса. – Темно уже было, я в окно смотрела и вроде как его физиономия на улице промелькнула. Тогда подумала, что померещилось мне. Тихо ходить, красться или прятаться – это не к Антону. Обычно о его появлении заранее можно было сказать. Говорит словно в рупор. Шумит. Песни горланит. А тут так тихо прошмыгнул, я потому и подумала, что показалось.

– Антон и впрямь грозился вас убить?

– Говорить он много чего говорит, но не все из сказанного оказывается правдой. Грозить, да, он мне грозил, только я его совсем не боялась. Антон не стал бы никого убивать. Он только с виду такой грозный, а на деле мягче его человека нет. Плохо то, что язык у него гнилой, такого наговорит, что вовек не отмоешься. Но дурного он людям не делает. Думаю, что и к Спицыну моему в палатку он сунулся, чтобы с ним по душам поговорить. Антон уже давно рвался обсудить с ним ситуацию, только я ему не разрешала. А тут он без моего разрешения решил с соперником отношения выяснить.

– Мог Антон отравленную водку Спицыну подсунуть?

– Да что ты! Антон и сам от нее пострадал.

– Но не насмерть. Мог для отвода глаз немного отравы хлебнуть. Вроде как для алиби.

– Ну, не знаю, – задумалась Василиса. – Такое коварство как-то не в характере Антошки. Он мужик простой. Что на уме, то и на языке. Морду набить – это бы он еще мог, но чтобы отраву подсовывать… Это же каким извергом надо быть! Скорей всего, водку Спицыну кто-то другой принес.

– Тот, что в красной кепке и очках?

– Наверное, он, – нерешительно подтвердила Василиса. – Вот только кто он такой, я в толк никак не возьму. Нет среди моих знакомых ни одного с кепкой.

– Кепку и снять можно.

Если Усатый шел убивать, то и красная кепка отлично укладывается в эту схему.

– Красный цвет очень приметный, – рискнула заметить Василиса.

– На этом и строился весь расчет! Красную кепку этот человек надел, чтобы она внимание к себе привлекала. Есть яркая черта, ее свидетели и запоминают, на лицо и другие вещи никто уже не смотрит.

– Я бы посмотрела. Но я никакого мужчины вчера у себя дома не принимала. И знаешь, говори мне «ты», а то я чувствую себя совсем старой.

Саша пообещала, а про себя начала соображать. Итак, паломничество мужского населения на участке Василисы прошлым вечером и ночью состояло из следующих персон.