Я встал, прошел в спальню к телефону, и уже протянул руку к трубке, как вдруг телефон зазвонил сам. Я замер. Брать трубку или не брать? Звонит ли это сам Долго-Сабуров, проверяя, нагрянули ли мы с повторным обыском, или кто-то звонит этому Долго-Сабурову? Как быть? Любопытство пересилило, я снял трубку после четвертого гудка, промычал невнятно, будто спросонья:

– А?

– Алло, Герман! – сказал молодой женский голос.

– У-у? – издал я вопросительно.

– Ты что? Спишь, дарлинг?

– Угу, – подтвердил я мычанием.

– Ну так проснись, слушай внимательно. Проснулся?

Возле телефона лежал спичечный коробок, я достал спичку и чиркнул ее совсем рядом с телефонной трубкой, чтобы там, на том конце провода, было слышно это чирканье, и сказал, будто закашлявшись от первой затяжки сигаретой:

– Угу! Кха! Кхм!

Кажется, это прозвучало убедительно, она сказала укоризненно и с насмешливостью:

– Хоть бы в трубку не кашлял, жопа! Так вот, слушай. Катюха сказала: сегодня МУР по всей Москве роздал фото боксера и старика. На вокзалах, на всех выездах из Москвы. Позавчера – корреспондента, а сегодня боксера и старика. Ты слышишь?

– Угу.

– Что «угу»? Что ты мычишь? – ее молодой, грудной голос стал настороженно подозрительным, и я понял, что теперь мне придется что называется «подать голос».

Я покашлял и сказал хрипло:

– Гхм! Кха! Горло болит. Ну?

На том конце провода повисла настораживающая тишина.

Терять было нечего, я спросил, чтобы не затягивать паузу:

– Ну? А что с корреспондентом?

Короткие гудки отбоя были мне ответом.

– Трубку не трогать! – приказал я наблюдающим за мною сержантам, положил трубку рядом с телефоном и выскочил на лестничную площадку, нажал кнопку звонка соседней квартиры – настойчиво, не отрывая руки. Снова засветился глазок в двери, я крикнул:

– Прокуратура! Откройте! Мне нужно позвонить! Быстрей! Срочно!

Слышу, как там возятся с замками, и наконец замшелая старуха приоткрывает дверь и я просто врываюсь в квартиру:

– Мамаша, извините, где телефон? – и уже вижу его сам, звоню на Зубовскую, в секретный спецотдел Центрального телефонного узла: – Дежурный? Пароль «Защита», заказ – Шамраев. Срочно: номер 244-12-90 с кем соединен? Только в темпе!

До тех пор, пока вы не положили трубку на рычаг, телефон, с которого вам звонили, не отъединяется, так устроена вся телефонная связь в Москве, и это дает надежду «зацепить», запеленговать, откуда только что позвонили «племяннику». Конечно, плохо, что я ее спугнул, конечно, плохо, что не удалось затянуть разговор и узнать еще хоть что-то или хотя бы, жив этот Белкин или нет, и плохо, что исчез племянник, но зато ясно одно: племянник в этом деле! Племянник, боксер и какой-то старик – все связаны с делом Белкина, каждый из них должен знать, где он.

Сегодня на руках у московской милиции три фото: Белкина, Гридасова и Акеева. Боксер – это Акеев, а «Старик», следовательно, – новая кличка Гридасова. Я пробую представить, выдумать, вообразить, кто же это звонил сейчас «племяннику». «Катюха сказала: сегодня МУР по всей Москве роздал фото боксера и старика». Значит, где-то в милиции какая-то Катя работает на преступников. Красота! Не успеешь шагу ступить, а они все знают! Но где? В каком отделении милиции эта «Катюха»?…

Ну, что они телятся, эти телефонные техники?

И словно в ответ на мои мысли, в трубке звучит:

– Вы слушаете? Номер 244-12-90 соединен с телефоном-автоматом у метро «Университет».