|
Конечно, нельзя было вычислить заранее, что произойдет авария, но вот так, на мелочи подловить и подставить ножку... Ноздряков же не пишет, что ГАИ получило распоряжение об отмене розыска Долго-Сабурова. Я тебя еще раз прошу: будь осторожен. Тут нужна ваша еврейская хитрость. Кто-нибудь знает, что ты собрался в Баку? - Светлов и еще двое из "Комсомольской правды". - Вот этим и ограничься. Ступай. И вот еще что. Я думаю, что тебе не стоит сейчас оформлять бакинскую командировку через нашу бухгалтерию. На всякий случай, знаешь. Мало ли болтунов! Приедешь - отчитаешься. А командировочное удостоверение занеси мне, я сам подпишу. Хорошо? - он посмотрел мне в глаза, и эти глаза говорили мне больше, чем слова. Генеральный Прокурор СССР знает, что у него в аппарате сидят стукачи КГБ и высчитывают, как бы ему сделать что-либо без их ведома! В тихом, бывше-сталинском кабинете сидит человек, переживший царствование Сталина, Маленкова и Хрущева, и тратит все свое время, мозг и здоровье, чтобы разгадать, раскусить и предупредить козни и интриги своих соперников и врагов... - А на какие же мне деньги лететь, Роман Андреевич? - Ну, займи у кого-нибудь. Я бы тебе сам занял, но у меня нет при себе. Все у жены, на книжке... Конечно, зачем Генеральному прокурору, маршалу, члену ЦК носить при себе деньги. Я даже не уверен, что он знает как они выглядят. Не ожидая лифта, я спешно поднялся к себе в кабинет. В коридорах прокуратуры и следственной части следователи-важняки, прокуроры и секретарши провожали меня взглядами: кто - молчаливо, как покойника, кто - с любопытством, а кто - с плохо скрываемым торжеством. Безусловно, все слышали вчера "Голос Америки" и уже знали о письмах Цвигуна и Гришина, и были уверены, что мои дни в прокуратуре сочтены. Да и я еще не нашел Белкина, чтобы быть уверенным в обратном. Бакланов высунулся из своего кабинета и вопросительно заглянул мне в глаза: - Жив? - Пока жив, - буркнул я. - Две сотни сможешь занять? И спешно открыл свой кабинет - там трезвонил-заливался телефон. Я снял трубку. - Алло! - Господин Шамраев? - услышал я веселый, с нерусским акцентом голос. - Вас беспокоит корреспондент газеты "Нью-Йорк Таймс". Я хочу взять у вас интервью в связи с вашей вчерашней операцией. Мы могли бы пообедать в каком-нибудь ресторане? Не отвечая, я положил трубку и ушел занимать у Бакланова деньги на поездку в Баку. Этот же день, пятница, 8 июня 17.50 по бакинскому времени Директор Бакинского городского Дворца пионеров Чингиз Адигезалов долго изучал мое удостоверение Прокуратуры СССР и командировочное удостоверение. |
