|
- Пошел в ж...! - рванул у него из рук "Сейку" Сашка Шах. - Подожди! Да ты что, псих сегодня? - изумился Хачмас, он действительно никогда не видел Сашку в таком возбуждении. - Держи. Три мастырки, - он вытащил из-под подкладки пиджака три крошечных брусочка анаши и приложил к ним 35 рублей. - Эти бабки тебе Мосол дал? - кивнул на деньги Сашка. ї - Ну? А что? ї - Восемьдесят рублей? - Это не твое дело. Сколько дал - все мои, - на всякий случай замкнулся Хачмас. - Ты получил бабки - вали отсюда. Это было правильно. Никто не имеет права лезть в чужой карман, тем паче если там ворованные деньги. Сашка сунул деньги в карман, зажал в руке мастырки и вернулся к машине, кивком головы позвал Семена и Рафку. Они тут же выбрались из такси, он незаметно вложил Рафке в руку две порции анаши и сказал: - Валите отсюда куда-нибудь, только не на горку. Меня сегодня не видали вообще, понятно? Все! - он нырнул в машину, сказал водителю: - Арменикенд, Дворец Сталина. Хотя Дворец культуры имени Сталина в армянском районе Баку - Арменикенде - уже давно переименовали в Дворец Культуры имени Гагарина, никто в городе не называл дворец по-новому. Там, за Дворцом, в скверике тоже была "горка" - владения Арифа Мосола. И когда машина тронулась, он взял Лину за руку, сказал: - Ничего. Все будет хорошо. Смотри - это наш Малаканский сквер, а это центр города - Парапет, а это - музей Низами... Машина катила по центральным улицам вверх, в Нагорную часть Баку, и на взлобье идущей круто вверх улицы Ленина Лина оглянулась и ахнула: огромная чаша зелено-синего моря лежала внизу, а вокруг нее, в обхват спускался к воде город - террасами зеленых плоскокрыших улиц, глыбами современных белых домов, скверами, парками. В море белели паруса яхт-клуба... - Как красиво! - сказала Лина. - А мне говорили, тут море грязное от нефти, а оно, смотри, - зеленое! Машина тормознула возле ДК им. Сталина, Сашка снова оставил Лину в такси, перешел через улицу и вошел в сквер. Мосол и его компания были тут, на месте. Они сидели на скамье, отвалившись к спинке, - Ловили кайф после укола. Когда Сашка подошел, Мосол чуть приоткрыл один глаз, потом лениво - второй. Они никогда не были врагами, но и друзьями тоже. У каждого был свой участок, каждый соблюдал правила и не лез в чужой огород. Конечно, эти арменикендские ребята не могли любить их, городских, из центра, но открытой вражды не было, не выдавалось случая, что ли? Поэтому Мосол посмотрел на него удивленно и выжидающе. - Привет, - сказал Сашка, глядя на них на всех и чувствуя, что ноги сейчас подкосятся от зависти - ведь они все уже накачались наркотиками, накурились, укололись и испытывают то непередаваемое, воздушно-аморфное ощущение эйфории и легкости, веселья и беспечности, которое не передать никакими словами. |
