|
Уже хотя бы потому, - сказал я с улыбкой, - что мне это просто ни к чему. Мне поручено искать Белкина, и я не хочу терять время на посторонние вещи. В зале была тишина. Кто-то курил, кто-то отвлеченно смотрел в окно, а кто-то уже поднялся, спросил нетерпеливо у главного редактора: - Все? Можно идти? - Минуточку, - сказал я, - если кто-то может дополнить мои знания о Белкине, о его врагах, если такие были, о его связях с какими-либо сомнительными людьми, или о том, что он делал накануне исчезновения, все это, любая деталь может помочь следствию. Поэтому я прошу всех, кто знает хоть что-то, зайти ко мне в эти полчаса или позвонить мне на работу, в Прокуратуру СССР. Теперь они с явным облегчением загремели стульями и стали гурьбой двигаться к выходу, скептически усмехаясь, переговариваясь на ходу. Но все же какая-то долговязая и совсем юная девица, ну не старше семнадцати лет, не утерпела, спросила, краснея: - Скажите, все знают, что у Вадима Белкина забрали "Архипелаг ГУЛАГ". И все знают, что за хранение самиздата, Солженицына, Авторханова и прочих у нас дают как минимум три года. Так? Выходит, если вы Вадима найдете, вы его все равно посадите. Так? Я ждал этот вопрос, я очень хотел, чтобы его задали, и вот он прозвучал, слава Богу! Вся редакция задержалась у двери, ожидая ответа. Ведь именно в этом, на их взгляд, и была загвоздка. - Нет, - сказал я, - не так. Я исхожу из того, что вы, как работники идеологического фронта, должны знать оружие своих противников, методы работы западной пропаганды. Поэтому в том, что Белкин держал у себя Солженицына, для меня нет криминала. Юпитеру это позволено. Он же не читал Солженицына вслух в московском метро, я надеюсь. - Это вызвало улыбки. - Сейчас же речь идет не о юридических проблемах вообще, а о жизни и смерти вашего коллеги. Даже если в его рукописях будет нечто вольноїдумное или нецензурное, - я нарочно сделал нажим на слове "вольно", давая им понять, что именно я имею в виду, - я обещаю вам, я даю вам честное слово, что это не отразится на его биографии. - Если она продлится, - сказала девушка. - Да, - сказал я, - если мы с вами примем срочные меры, чтобы она продлилась. Было похоже, что я проиграл. Они скептически улыбались, их глаза выражали явное недоверие и насмешку. Молча, почти не переговариваясь между собой, они покинули конференцию, и мы остались втроем - я, главный редактор и ответственный секретарь. В глазах у Корнешова можно было прочесть немой вопрос, мол, что дальше? что еще я должен для вас сделать? - Мы вам нужны? - спросил меня ответственный секретарь. - Нет. Спасибо. Я посижу тут у телефона, как и сказал. Корнешов сказал: - Тогда мы пошли работать. Если вам что-то понадобится... - Да, да, конечно. Спасибо, - сказал я. И они ушли, закрыли дверь за собой. |
