Изменить размер шрифта - +

Но в ту секунду, когда Мосол  уже  ступил  в  грань  между  светом  фар  и
вечерним сумраком, сильное тело коротко метнулось к нему из мрака и  обоих
- и Мосола и Лину - сбило с ног. И тут же прозвучал  выстрел,  и  я  вдруг
почувствовал, как лобовое стекло машины стеклянной пылью  брызнуло  мне  в
лицо, на рубашку, на брюки. Сашка! Это Сашка Шах бросился  из  темноты  на
Мосола, сбил его с ног, и,  падая,  Мосол  выстрелил.  Пуля  полоснула  по
лобовому стеклу "Жигулей", и оно разлетелось просто в  пыль.  Я  не  знаю,
каким биологически-защитным рефлексом я успел закрыть ресницы раньше,  чем
это стекло брызнуло мне в зрачки. Скорей всего я просто моргнул с перепугу
в момент выстрела, и это спасло мне зрение.
     Я слышал, что рядом, на песке, идет смертельная борьба, но я  не  мог
открыть засыпанных стеклом глаз. И тогда, ощупью открыв дверку  машины,  я
слепо выбрался наружу и подбежал к Сашке в тот  момент,  когда  Мосол  уже
зигзагом убегал от него по песчаным дюнам, а Сашка стрелял в него  отнятым
браунингом. Лина кричала: "Саша, не надо! Не надо!", а  он  отталкивал  ее
свободной рукой и целился снова, но тут я ударил его по руке с браунингом.
Похоже, сгоряча я ударил слишком сильно, Сашка охнул, выронил браунинг, но
тут же подхватил его с земли другой рукой и  снова  выстрелил  в  темноту,
вдогонку Мосолу, наугад. Мы с Линой повисли на  Сашке,  удерживая  его  на
месте, - он рвался из наших рук, кричал в истерике:
     - Пустите! Я убью его! Пустите!
     Я в обхват держал его за плечи, а Лина, плача, целовала, успокаивала:
     - Сашенька, все! Все! Не надо!
     Голая, мокрая от слез, она прижималась к нему, невольно натыкаясь  на
мои сцепленные в замок руки, и  я  локтями  чувствовал  ее  грудь,  живот,
плечи.



                          Глава 6. Опасное решение

     В ту ночь квартира Изи Котовского превратилась  в  настоящий  полевой
лазарет. Йодом, зеленкой, свинцовыми примочками и пластырями я смазывал  и
залеплял порезы, синяки, ссадины и ушибы у Сашки и  Лины,  а  Изя,  убитый
потерей лобового стекла в его "Жигуленке",  ходил  по  квартире  с  мокрым
полотенцем на голове и причитал, как еврей на похоронах:
     - Где я возьму такое стекло? Ой, где же я  возьму  такое  стекло?!  -
потом он горестно цокал языком и начинал сначала: - Где же я возьму  такое
стекло? Стекол к "Жигулям" нет нигде! Лучше бы ты проколол четыре  колеса!
Лучше бы ты сломал три бампера! Хотя нет, бамперов тоже нет нигде! Ну,  не
знаю - лучше бы ты мне все фары разбил! Ой, где я возьму такое стекло?
     - Изя! Это же  не  я  разбил!  В  нас  стреляли,  понимаешь!  В  меня
стреляли! Еще пару сантиметров левей - и он бы меня убил! Ты понимаешь?  А
ты - стекло, стекло! Будет тебе это стекло!
     Я поклялся ему, что не уеду из Баку, пока не  вставлю  это  проклятое
стекло, что мы завтра же поедем к директору  автостанции,  в  Министерство
автотранспорта, в отдел пропаганды и агитации ЦК Азербайджана, но достанем
это стекло - подумаешь!
     - Я не знаю, - горестно раскачивался Изя.
Быстрый переход