— А что ты хотела?.. Война… — Остап вздохнул.

— Так, война, — согласилась Рива и сразу же заинтересованно посмотрела на Остапа. — А ты чего в город?

— Так он меня до войска везёт, — кивнул на Дмитра Остап. — Вот, как видишь, закончил гимназию, поступил до политехники, а сам до войска иду, охотником…

— Сам?.. Из полите… политехники?.. До войска?.. То что, сам на войну? — И без того большие глаза Ривы стали ещё больше. — А тебе, что, не страшно?

— Страшно, или нет — это дело десятое, а если надо, то надо, — строго поджал губы Остап.

Тем временем колёса бестарки затарахтели по городской мостовой и, углядев небольшую кнайпу под достаточно красноречивой вывеской «Зайди», Дмитро придержал коней.

— Тут, кажется?

— Тут, тут, — благодарно улыбнулась ему Рива и, вылезая из бестарки, долгим взглядом посмотрела на Остапа. — А ты там, на войне, меня вспоминать будешь?

— Я всё вспоминать буду, — как-то двусмысленно отозвался Остап и подтолкнул Дмитра: — Погоняй, брате, спешить надо…

Бестарка уже давно скрылась за углом, а Рива так и стояла на месте, упершись взглядом в край сумки, поставленной на тротуар. Наверное, это продолжалось бы ещё долго, но тут дверь кнайпы хлопнула, из неё стремглав выскочил молодой пейсатый еврей и строго напустился на Риву:

— И долго ты тут будешь торчать? Я видел, тот гой, что жил напротив, снова заявился. Опять, как раньше, будешь с ним теревени разводить?

— Ничего ты не понимаешь, Зяма, — грустно сказала Рива. — Раньше он просто жил рядом, а теперь до войска едет…

Она подхватила стоявшую у ног сумку и вошла в кнайпу, а Зяма, который уже давно работал здесь и всё время пытался ухаживать за Ривой, услыхав о войске, сразу обрадовался и побежал следом. Догнав девушку в тёмном углу под лестницей, он принялся тискать её за бока и сбивчиво лопотать:

— Ну чего ты?.. Ну пусть приехал… Но он же гой. А я работать буду, у меня деньги будут…

— Вот когда будут, тогда и поговорим.

Вроде как в шутку Рива оттолкнула ухажёра и оценивающе глянула на него. Конечно, со своим типично еврейским носом, пейсами и розовой гузкой рта, Зяма не шёл ни в какое сравнение с Остапом, однако с чисто женской предусмотрительностью Рива терпела его приставания и потому сказала:

— Отпусти… Меня дядя ждёт.

И словно в ответ на эти слова из глубины помещения донёсся раздражённый оклик хозяина:

— Рива!.. Ты где там застряла?

— Я тут! — немедленно отозвалась девушка и ящеркой выскользнула из-под лестницы.

Владелец кнайпы Моисей Шамес, пожилой седеющий здоровяк, приходившийся девушке родным дядей, стоя за шинквасом, перетирал стаканы и встретил племянницу ласковым укором:

— Что, снова тот шлимазл приставал?

— Ну, — подтвердила Рива и изящным жестом откинула с лица выбившуюся из причёски густую прядь тёмных волос.

— А ты что, думаешь в окно не видно, с кем ты приехала? — весело подмигнул Риве дядя. — Кстати, чего это твой гимназист опять в город наладился?

— Он, дядя, уже студент политехники, и не мой совсем, — вздохнула Рива. — А в город приехал оттого, что теперь до войска вступать собирается…

— М-да, до войска… — Дядя звякнул о шинквас очередной кружкой.