|
И я даже так скажу, что мне нравится не конкретный Элвис, со всеми этими его машинами, костюмами, шляпами, бриллиантами. Мне нравится Я — Элвис. Когда я беззвучно пою, как Элвис. Мне нравится Я — мальчик, который мечтал спеть, и не просто спеть, а вот… выступить. И выступить — в смысле спеть такую песню, которая мне нравилась. И голосом, который мне нравился. А певцом я быть не хотел. Я имею в виду — работать певцом. Сами певцы мне нравились не очень.
И сейчас у меня есть возможность объяснить, чего я хотел. И не только объяснить, но и чтобы стало слышно, как я пою, как Элвис. То есть, как Я пою у себя в голове. Пою при помощи мозга, но пою Я. Берет микрофон, включается цветной эстрадный свет, и рассказчик изображает, что поет под фонограмму песни из любимого мультфильма. По окончании песни он не откланивается, а просто убирает микрофон. Пауза. Это очень приятно было делать. И понимаете, я ведь не только сейчас вам объяснил то, что хотел объяснить…, но и одновременно с этим исполнил свою детскую мечту, потому что я выступил. Выступил…, понимаете? Маленькая пауза. А вообще с этими детскими мечтами, и вообще с мечтами — странное дело. Вот смотрите (берет в руку деревянный игрушечный меч) — вот у меня был точно такой же в детстве, мне его папа делал, и мне он нравился. Этот я сделал сам, для наглядности. (Смотрит на меч.) Получился не очень хорошо. Но неважно. Папин меч мне нравился, но я-то хотел иметь настоящий, и вообще хотел быть настоящим рыцарем. Но с другой стороны, я же ведь не хотел этим настоящим мечом по-настоящему рубить людей… По-настоящему рубить! Чтоб получались вот такие люди. (Показывает на анатомическую схему.) То есть, видите, я сам не понимал, чего я хотел. (Убирает меч.) Или кто-нибудь сидит у себя дома на диване, а у него в жизни такой период плохой. Ничего не успевает, или понаделал долгов, или в семье проблемы, или нет семьи — и это проблема. Ну, в общем, все плохо. И он смотрит телевизор, а там какая-нибудь передача про моряков, как они плывут, эти моряки, где-нибудь в Индийском океане или открывают какую-нибудь очередную впадину. Ну, в общем, моряки. И он думает: «Как бы я хотел быть моряком». А на самом деле он не хочет быть никаким моряком, потому что в глубине души он догадывается, что моряки — они не просто так — моряки. Что у них тоже там все не просто так. И не хочет он быть конкретным моряком. Потому что это же значит, надо все менять. Это значит, надо учиться на моряка, потом искать работу моряком, уходить в рейс на полгода, минимум. Жить с двумя-тремя людьми в одной каюте, которых через две недели захочется всех поубивать. Стоять на дурацких вахтах…, и капитан может оказаться дураком, и будет мучить. Или сам, не дай Бог, будешь капитаном, и самому придется всех мучить. То есть конкретным моряком быть не хочется. На самом деле просто хочется, чтобы было хорошо. Было бы здесь хорошо, здесь, на диване, у телевизора, в этой жизни, а не в той… в которой можно было бы быть моряком… Или те люди, которые мечтали стать летчиками… И стали этими тыщщами летчиков. То есть — их мечта сбылась… И вот мы едем кого-нибудь провожать в аэропорт. И тот, кого мы провожаем, улетает надолго и далеко. А может быть — навсегда. И мы смотрим вслед улетающему самолету и понимаем — навсегда… А на самом деле самолет-то и летчик скоро вернутся, но мы этого уже не увидим. А они, летчики, так же как железнодорожники… туда-сюда. Только что — летают. А с другой стороны — они хотели быть летчиками — и пожалуйста — летают. И форма у них… Ну, то есть, настоящие летчики,…настоящие. Не такие, как я — Элвис. Не такие… Небольшая пауза. И вот это все я сейчас говорил и понимал, что нужно говорить не так. |
