|
— Замечательные ботинки, — восторженно проговорил он, — просто идеально подходят как для лыж, так и для сноуборда. Сделай для Изи точно такие же. — Но… — начал было кузнец, но был тут же прерван. — Да я знаю, он наверняка заказал тебе полегче, помягче и на меху. — Что-то вроде того. — Это он погорячился, жертвует безопасностью ради удобства… Илюхе потребовался вагон красноречия и еще столько же сверху, чтобы убедить очень ответственного во всех отношениях Захара пойти у него на поводу. Поначалу тот наотрез отказался изменять условия заказа без санкции самого заказчика, но под нажимом авторитета старшего богатыря наконец сдался. Солнцевский покинул мастерскую в самом радостном расположении духа. Дело в том, что, по мнению большинства горнолыжников, у сноубордистов действительно есть одно единственное преимущество перед ними — это гораздо более удобная обувь. Вот именно эту маленькую несправедливость Илюха и решил подправить, в качестве мести рогатому коллеге за его тайный побег. Остаток рабочего дня Солнцевский провел в обществе Вилория. Добровольный помощник следственных органов сам разыскал его, отозвал подальше от чужих глаз (и ушей) и вывалил ворох информации. Одна беда, ничего путного в этом не оказалось. Илюхе и без него было известно, что Феврония со своим сынком опять не получили денег из своего родного Малого Халявца, костерят почем зря своих далеких подданных, но возвращаться туда не спешат. Что Гордон сексуально озабочен, а средств на любовные похождения катастрофически не хватает. Что Старко крутит какие-то темные делишки с иноземными купцами и задолжал им огромные деньги. Все эти факты говорили только о том, что у любого из этой компании был отличный повод пойти на преступление ради устройства своего будущего. Только вот в таком деле одного повода маловато, нужны железобетонные доказательства вины. О своей супруге Вилорий говорил мало и неохотно. Заметил лишь, что сразу после несостоявшейся казни заперлась у себя в светелке. С тех пор оттуда не выходила и никого к себе не пускала. Не забыл молодой князь и о себе, подробно поведал, что делал и где был во время пожара. Из рассказа следовало, что у него имелось железное алиби — ни одного мгновения без присмотра. Илюха терпеливо выслушал молодого князя, похвалил за хорошую наблюдательность, сделал у себя в голове пару пометок (проверить это самое железное алиби) и распрощался. Солнцевский покинул дворец уже поздним вечером, когда Севастьян начал расставлять усиленные ночные караулы. Домой, в «Чумные палаты», идти не хотелось. Он чувствовал себя виноватым перед Соловейкой за свое утреннее поведение. Ноги сами собой повернули на небольшую улочку, ведущую к «Иноземной слободе». Именно там располагался единственный кабак в городе, работающий по принципу «до последнего посетителя», то есть практически круглосуточно. Это заведение по многим причинам было не в чести у старшего богатыря, но выбирать было не из чего: зимой стольный Киев ложился спать рано. Знакомые очертания, не менее знакомая дубовая дверь. Чтобы не впустить холод вовнутрь, старший богатырь постарался проскочить в питейное заведение как можно быстрее. Илюха отряхнул снег с ног и осмотрелся. Возле дверей оказался пустой стол, вот за ним-то он и расположился. Несмотря на поздний час, народу было предостаточно. В основном оттягивались жители «Иноземной слободы», хотя хватало и местных. Илюха поймал на себе неодобрительный взгляд хозяина питейного заведения, но не стал обращать на него особого внимания. |
