Последовало молчание. Пальцы Робин теребили складки юбки.

— Кроме того, он наверняка стал бы меня жалеть. А я бы этого не вынесла. — Майя нахмурилась. — Тем более что он хотел детей.

— Он любил детей и умел находить с ними общий язык. Даже самые тупые прыгали у него выше головы. — Робин посмотрела на Майю. — Но после того что случилось с Марией, ты бы не смогла вновь пройти через это?

— Одна мысль об этом приводила меня в ужас. Рождение ребенка было для меня… насилием. Думаю, если бы я рожала в частной клинике… с опытными врачами… все могло бы быть по-другому. Но мне говорили, что я слишком худенькая. — Майя скорчила гримасу и оглядела себя. — Таз, мол, у меня узковат. Однако дело не только в этом…

Она встала и подошла к окну. Робин услышала ее тяжелый вздох.

— В день, когда твоему отцу исполнилось шестьдесят пять, я ездила в Лондон, на Харли-стрит, посоветоваться со специалистом насчет Марии. Накануне вечером Энни Фаулер привезла ее в гостиницу. Я встретила их там и отвезла в клинику. Понимаешь, я никогда не спрашивала врачей, может ли состояние Марии быть наследственным. Наверно, боялась. А поскольку я никогда не любила и не хотела детей, то не считала это нужным. Я всегда думала, что… — Майя осеклась.

— Что ты думала?

— Что Мария такая из-за меня. Из-за того, что я была… Из-за того, что со мной сделал Вернон. А когда я начала видеть Вернона после его смерти, это только подтвердило мою уверенность. Что я безумна. Наверно, мой отец тоже был безумным, если покончил с собой. — Она коротко и невесело рассмеялась. — Три поколения, Робин. Ты можешь представить себе, сколько зла я могла принести в этот мир? Можешь представить себе, каких чудовищ я могла нарожать бедному Хью?

Майя немного помолчала, а потом добавила:

— Я помню каждое слово этого специалиста. «Миссис Мерчант, скажу вам как профессионал: вы не можете быть уверены, что второй ребенок не будет страдать той же болезнью». Что ж, не могу сказать, что это стало для меня сюрпризом. Это была одна из причин, одна из множества причин, которые заставляли меня утверждать, что я больше никогда не выйду замуж.

Она снова повернулась к Робин.

— Теперь ты понимаешь, что я не могла так обойтись с Хью? Понимаешь, правда? Я несколько месяцев пыталась разорвать нашу помолвку, но не могла придумать, как это сделать. И поняла, что единственный способ — это заставить Хью возненавидеть меня. Так я и сделала. И у меня получилось. Хорошо получилось. Даже слишком хорошо. — Голосом, полным боли, она прошептала: — Робин, мне и в голову не приходило, что он уедет в Испанию. Клянусь тебе.

Долгое молчание нарушил скрип открывшейся двери. В комнату, припадая на одну ножку, вошла девочка; в здоровой руке она держала тарелку с двумя пирожными, покрытыми глазурью.

Наконец Майя заговорила:

— Робин, скоро я уеду из Англии. Один коммерсант предложил мне возглавить филиал его фирмы в Нью-Йорке. Это позволит мне взять новый старт. Я больше не могу жить в этой стране. Здесь для меня ничего не осталось. Я уеду, возьму с собой Марию и миссис Фаулер и найду дом для нас троих. И больше никаких тайн. Если бы ты знала, как я от них устала…

Когда Майя подхватила Марию и поцеловала ее, Робин поняла свою ошибку. Майя все же была способна любить.

Робин говорили, что время лечит, но она в это не верила. К несчастью можно привыкнуть, только и всего. Ты перестаешь думать, что шаги на лестнице принадлежат Джо, перестаешь думать, гуляя по Болотам, что опершийся на калитку человек с трубкой — это Хью.