— Верно. Но она также очень забавна.

Парни в этих своих костюмчиках сияли, как два отутюженных маяка. Демо-запись уже добралась до Лос-Анджелеса, они был в курсе.

— Так ты Лиза? — девица прокладывала путь между холмиками рубинского мусора, — Скоро ты будешь очень популярной, Лиза. Нам есть, что обсудить.

Лиза замерла на своих полиуглеродных подпорках и глядела на девицу с тем лицом, которое я уже однажды видел — у себя дома, той ночью, когда Лиза спросила — хочу ли я с ней переспать. Но если агентша и заметила что-то, то виду не подала. Профессионал.

Я пытался убедить себя в том, что тоже профессионал. Старался успокоиться.

***

На улицах вокруг рынка чахло горят металлические бочки с мусором. Снег ещё идёт, и подростки жмутся к огню, словно артритные вороны, переминаются, запахивая то и дело свои тёмные пальто. Наверху, в путанице претензионных трущоб Фэйрвью, насмерть примёрзло к верёвке чьё-то бельё: розовые квадраты простыней отчаянно контрастируют с тусклым фоном — мешаниной спутниковых тарелок и солнечных батарей. Крутится и крутится без конца ветряк-генератор какого-то эколога, словно средний палец показывает налоговой гидре.

Рубин шлёпает рядом в своих забрызганных красной краской галошах L. L. Bean, здоровая голова его втянута за воротник слишком большой армейской куртки. То и дело кто-нибудь из сгорбленных подростков тычет ему вслед со словами — вот парень, что делает разные бредовые штуки, роботов и прочее дерьмо.

— Знаешь, в чём твоя проблема? — спрашивает он, когда мы проходим под мостом, направляясь к Четвёртой, — Ты из тех типов, что всегда читают инструкции. Что бы люди ни создали, любую технологию, она всегда служит какой-то цели. Типа делает что-то, всем понятное и доступное. Но с новой технологией появляются новые горизонты, о которых раньше никто и не думал. Чувак, ты читал мануал и ты не хочешь экспериментировать, да ни в жизнь… И ты бесишься, когда кто-то другой использует технологию для чего-то, о чём ты никогда и не помышлял. Как Лиза.

— Но она же не была первой… — над нами с грохотом проносится транспорт.

— Нет, но она точно первый человек из тех, кого ты знал, что переписал себя в ПЗУ. Тебя ведь кошмары не мучили, когда этот, как его там, сделал то же самое три-четыре года назад? Ну, парень из Франции, писатель типа?

— Я как-то об этом тогда не думал. Решил — уловка, пиар…

— А он продолжает писать. И стрёмно тут то, что он так и будет писать дальше, пока кто-нибудь не взорвёт, к примеру, мэйнфрейм…

Я вздрагиваю, трясу головой.

— Но это же уже не он? Только программа.

— Интересная мысль. Трудно сказать. Но с Лизой всё разу станет ясно, она не писатель…

Короли жили в её голове уже давно, взаперти, подобно тому, как её тело было заперто в экзоскелете.

Агенты выбили для неё контракт с известной студией и привезли рабочую группу из Токио. Она сказала, что редактором ей нужен я. Я же сказал — нет. Макс затащил меня к себе в кабинет и пригрозил уволить с позором к чертям. Без меня им не было смысла работать в Пилоте. Ванкувер не тянет на пуп Земли, и агенты хотели заманить её в Лос-Анджелес. Максу эта запись сулила большие деньги, а Пилоту возможность крупно засветится. Я не мог объяснить своего отказа. Слишком это шизофренично, слишком это личное: с моим согласием конечная победа досталась бы ей целиком.