– Ты права. Поедем со мной.

– Вот еще. Ты хочешь вместе с женой и дочерью отправиться на оргию .

Отчасти она была права, и Фрэнк не мог это не признать. Хотя сам он никогда не принимал участия в сексуальных эскападах. Как правило, они с Маком уходили в спортивный зал и там тренировались. Мак учил его искусству боя, учил его двигаться, и это спасло ему жизнь на яхте почти двадцатью годами позже.

Они много работали – пинали и били мешок, боролись друг с другом, пытаясь отыскать слабое место у противника. Потом пили фруктовый сок и разговаривали о жизни, бизнесе, музыке, философии. Мак научил Фрэнка слушать джаз, а Фрэнк приучил Мака к опере.

Хорошее было время.

Но и оно закончилось.

Из‑за кокаина.

Фрэнк понятия не имел, что Мак подсел на него, и это стало для него такой же неожиданностью, как все, что касалось Мака. Горы кокаина проходили через его нос, когда он исчезал на несколько дней или недель в своей спальне, которую превращал в гарем. Потом он отказался от гарема и просто исчезал, чтобы появиться к вечеру и потребовать еще кокаина.

Мак изменился.

Он все время злился. Неожиданно впадал в ярость или одолевал Фрэнка жалобами на то, как проделал всю работу, как все от начала до конца продумал, а его никто не ценит.

Потом началась паранойя. Вокруг одни враги, все злоумышляют против него. Он удвоил число телохранителей, купил доберманов, которых отпускал по ночам, поставил дополнительную охранную систему и все больше и больше времени проводил наедине с самим собой.

Даже в тренажерный зал он почти перестал заходить. Тяжелый мешок одиноко висел там как символ падения Мака.

– Все эти люди, – сказал он однажды вечером Фрэнку, когда они сидели около бассейна, – все эти люди – дармоеды. Они все паразиты. Не ты, Фрэнк Макьяно, ты мужчина . Ты любишь меня, потому что мы с тобой мужчины.

Это была правда.

Фрэнк любил его.

Любил память о могучем, щедром джинне, каким был Мак и каким мог стать снова. Но в то время он был параноиком, мелочным и неадекватным параноиком. Да и выглядел он ужасно – когда‑то налитое тело обвисло, он похудел. Ел он редко, зрачки у него были постоянно расширены, кожа стала похожа на темно‑коричневый пергамент.

– Эти люди, – продолжал Мак, – убьют меня.

– Нет, Мак.

Но они убили его.

Однажды осенью на воскресном приеме Джон Стоун подошел к Фрэнку.

– Он надувает нас.

– Кто?

– Наш партнер, – сказал Стоун и махнул рукой в сторону спальни Мака, где тот проводил время в одиночестве, что было уже обычным делом в то время. И воскресные приемы перестали быть тем, чем они были прежде. Собиралось все меньше народу, а те, что приезжали, были в основном помешаны на сексе или на кокаине.

– Этого не может быть, – отозвался Фрэнк.

– Ну конечно. Половина денег уплывает в нос ниггера.

Фрэнк не хотел этому верить. Но дальше – хуже. Стоун и Шеррелл пришли к Майку с цифрами. Фрэнк отказался в этом участвовать. К воскресенью он придумал шесть причин, почему этого не может быть. Кроме того: а) Мак их не надувает; б) даже если надувает, он делает так много денег, что лучше пусть надувает, чем его не будет; в) Мак их не надувает.

Но Мак надувал их.

И Фрэнк это знал.

Стоун вызвал Мака на разговор и представил доказательства, после чего Мак пригрозил ему. Он пригрозил убить его, убить его семью, убить их всех.

– Он должен уйти, – сказал Фрэнку Майк.

Фрэнк отрицательно покачал головой.

– Никто не спрашивает твоего согласия , Фрэнки. Решение принято. То, что я говорю с тобой, всего лишь вежливость , потому что он твой друг и мне об этом известно.