Вскоре Питер Лейк вошел в состав элитной группы, состоявшей из полусотни ребят, проводивших все дни и ночи возле горна. Раннее и основательное знакомство с ремеслом сделало их настоящими механиками. Мутфаул и его ученики попали в десятку, поскольку именно в эти годы город только-только начинал механизироваться. Увенчанные облаками дыма и пара двигатели ожили и осветили своим светом самые дальние его углы. Их мерную поступь не могло остановить уже ничто – однажды заработав, они лишь набирали обороты. Они не только придавали телу города большую силу и быстроту, но и наполняли его новой жизнью. То, что прежде казалось бессвязным, было сведено воедино. Электричество спешило явить себя миру во всем блеске. Огромные двигатели, приводящие в действие динамо-машины, подземные поезда, здания, вздымающиеся все выше и выше, стали новым миром и для механиков. Как только машины начали свое победное шествие, превратив весь город в огромный механизм, миллионы людей стали денно и нощно работать над тем, чтобы напитать его пульсирующее сердце сталью, камнем и орудиями.

Строители и механики, покрывавшие город новым стальным каркасом, прибывали отовсюду. Они моментально использовали все производимые материалы. Пустынная прежде Пенсильвания превратилась в огромный горн. Они свели все леса, потому что нуждались в древесине. Они рыли шахты, корчевали пни, извлекали динамитом породу и снабжали город сырьем. Нет ничего удивительного в том, что потребность в разного рода предметах и устройствах, изготовленных руками мастеров, все время росла. Среди них были и изделия из стали, которые научился изготавливать Питер Лейк: прокладки, болты, рычаги, шпонки, пластины, спицы, извлекавшиеся из огня или выходившие из-под пресса. Он, помимо прочего, научился управлять двигателями, приводившими машины в движение, и разобрался в конструкции турбин, доводивших печь до белого каления, с работой кулачковых механизмов загрузчиков топлива, электрических систем, коробок передач и трансмиссий, двигателей внутреннего сгорания и бойлеров, с тонкостями металлургических процессов и прочностных расчетов – иными словами, со всеми основными секретами тех, кто величает себя механиками.

Они трудились в постоянно озаряемом ревущим пламенем нескольких десятков топок огромном ангаре, где блестело маслом великое множество тяжелых станков. Звук работающих станков и рев топок походили на звучание обезумевшего оркестра ударных. На мальчиках, стоявших возле топок и наковален, были черные кожаные фартуки и толстые тяжелые перчатки. Они трудились по шестнадцать часов в сутки, Мутфаул же работал и того дольше. Их труд приносил немалый доход, но их самих волновала только сама работа. Они работали в разных концах города и были известны не только своими черными фартуками и редкостным мастерством, но и необычайным усердием.

Мутфаул носил китайскую шляпу, защищавшую его волосы от жара в те минуты, когда он, встав на колени возле топки, оценивал готовность прокаливавшейся в ней стальной заготовки. Он обращался с раскаленным металлом на удивление бережно и в то же время ловко. Его удары были поразительно точны и ровно той силы, какой необходимо. Надо сказать, что Мутфаул отличался необычайным ростом (в его присутствии Питер Лейк всегда казался себе жалким пигмеем).