— Это что еще за юный деспот? — поинтересовался Ставров.

— О, это важная птица… Кстати, раз уж ты вывел из строя моего напарничка, прикрой-ка дверь.

Ставров послушно задвинул засов на внутренней стороне двери.

— Что-то я не пойму, Юр, — сказал он. — Он что, сынок какого-нибудь мафиозного босса? — Ренжин кивнул и отвел глаза. — И ты пошел на службу к таким сволочам? Зачем, Юрок?

— Да лишь затем, что они мне платят! — с вызовом сказал Юрка. — И ого-го как!..

— Но как ты мог… они же об тебя подошвы вытирают! — задохнулся Ставров.

— Слушай, командир, не надо со мной воспитательную работу проводить!.. Моя задача — охранять этих подонков, и я буду выполнять ее, потому что ничего больше в этой жизни я делать не умею!.. Да и не такие уж это подонки — ангелочков среди людей вообще не бывает, Анатольич!.. Эти просто более жестоки, чем другие, вот и всё. И потом… бесполезно что-то пытаться изменить в нашем сволочном обществе.

Ну, допустим, не я, а кто-то другой будет оберегать этого маленького подлеца, так какая разница?.. Знаешь, Гер, какое у него любимое занятие? Палить стальными шариками из окна по прохожим — папаша на день рождения додумался подарить ему пневматический пистолет… Позавчера мамаша из соседнего дома с пятилетней девочкой шла, и он малышке в ногу попал, так она до сих пор ходить не может, ее теперь в коляске возят!..

Ренжин скрипнул зубами и спрятал револьвер в кобуру под мышку.

— А что это он там засел? — поинтересовался Ставров, кивая в сторону кабинки. — Понос прошиб, что ли?

— «Понос», — усмехнулся Юрка, и шрам на его лбу на мгновение расправился. — Если бы!.. Мастурбирует он там, понял? Вот почему пришлось оккупировать туалет — ему внезапно захотелось заняться этим именно сейчас!.. Этот гаденыш умудрился узнать номер «телефонной эротики», а учитывая, что позвонить туда он может откуда хочет по своему «сотовику», то иногда нам с напарником приходится на уши вставать, чтобы обеспечить ему уединение… Это ж такой придурок, он и при людях не погнушается делать свое дело, потому что за людей никого не считает!..

— Юрка, стреляй в него, это же киллер! — раздался вдруг из угла слабый голос, и Ставров с Ренжиным поглядели туда. Громила, как оказалось, уже пришел в себя после обморочного отсутствия и теперь, царапая ногтями кафель, чтобы подняться, спешил просветить своего напарника. — Стреляй!..

В глазах Ренжина появилась тень подозрения.

— Подожди-ка, Анатольич, — с подозрением сказал он, — ты и вправду?..

— Да, — сказал Ставров, делая размашистое движение ногой назад и вбок, и появившийся в руке громилы пистолет брякнулся на пол и с лязгом отлетел к ногам Юрки. Вторым ударом той же ноги Ставров достал грудь громилы, и тот, захрипев, откинулся на стену. Из уголка его рта потекла струйка крови. — Это ты верно понимаешь. Я пришел по душу этого маленького засранца, Юрок.

— Но я не могу тебя пропустить к нему, Анатольич, — едва шевеля белыми губами, прошептал Ренжин. — Ты ведь не его убьешь, ты меня убьешь!

Он наклонился и поднял зачем-то с пола пистолет.

— Да не собираюсь я его убивать, — с отвращением сказал Ставров. — Хватит с него и небольшого сеанса воспитательной работы…

— Нет, — сказал Ренжин и поднял пистолет на уровень груди Ставрова. — Лучше уходи, старлей, а я тебя не выдам. Договорились?

— Дурак, — сказал Ставров, — ты хоть знаешь, на кого ты сейчас работаешь? На тех, кто заварил всю эту кашу по «наведению конституционного порядка», понял?!

Это они начали ту войну, Юр, а теперь ты их собираешься защищать?

— Я сейчас выстрелю, — сказал Ренжин, и Ставров понял, что его бывший боевой соратник вовсе не шутит.