«Как ты себя чувствуешь?»

«Ничего, Ден, ничего… Бывало и хуже. Например, во времена инквизиции… Ты видел, как меня взяли?»

«Да. Ты сам виноват в своем провале».

«Я знаю, Ден.»

«Ты нарушил Клятву Наблюдателей.»

«Ден, дружище, пойми, я сделал это не сознательно… Я проговорился во сне…»

«Ты нарушил Клятву не тогда, когда выдал этим людям один из туннелей Трансгрессора. Они бы и сами через пару лет вышли на него, ты лишь слегка опередил события… Нам пришлось проследить все твои предыдущие Выходы, чтобы понять, где ты допустил ошибку».

«И где же?»

«Та женщина, которая тебя предала…»

«Она не предавала меня, Ден. Ее можно было понять, ведь она руководствовалась благими намерениями».

«Пусть так. Но ты, нарушил Клятву еще тогда, когда познакомился с ней… Ты знаешь о том, что у нее родился от тебя ребенок? Ты знаешь о том, что в этом времени у тебя есть сын?»

«Не может быть!.. Мы же провели всего одну ночь вместе!..»

«Этого было достаточно. И теперь масштабы возникших по твоей вине нарушений Ткани Реальности поистине ужасны… Этот мир погибнет быстрее, чем ему следовало бы погибнуть».

«Так, значит, ты для этого и пришел сюда, Ден? Ты явился, чтобы обвинить меня в нарушении Клятвы?»

«А для чего же еще?.. Каждый должен знать полную меру своей вины».

«Послушай, Ден, но неужели даже в этих условиях вы ничего не предпримете, чтобы спасти этот мир? Неужели ничего нельзя сделать?!»

«Ты же сам — Наблюдатель, и мне странно слышать от тебя такие вещи… Мы могли бы предотвратить гибель этого мира, но тогда это был бы уже другой мир, потому что Ткань Реальности утратила бы свою структурную целостность. А в принципе…

Спасти этот мир мог бы ты, но при одном-единственном условии: если сам устранишь источник пертурбаций. Ведь если ты уже нарушил Клятву, то какая теперь тебе разница, сколько раз ты еще нарушишь ее? Все равно тебе уже не быть Наблюдателем.»

«Ты хочешь сказать, Ден, что я должен… я должен убить своего сына?!»

«Я не сказал — убить. Я сказал — устранить его из этого мира. Думай сам, каким способом… А мне пора возвращаться.»

«Ты уходишь, Ден?»

«Да, я ухожу».

«Что ж, понятно… Послушай, скажи мне только одну вещь…»

«Что?»

«Ладно, ничего… Прощай, Ден!».

«Прощай.»

Силуэт растворился в полумраке подвала так незаметно, словно кто-то затушевал фигуру Лумбера серым карандашом. Словно он и не приходил. «А, может быть, он действительно не приходил, и весь этот диалог — лишь плод моего больного сознания?», подумал человек в клетке. Нет-нет, это сейчас твое сознание боится признать подлинность визита Дена и лихорадочно подсовывает тебе всякие варианты, позволяющие не мучиться угрызениями совести… А, собственно, если начистоту, разве тебя мучит совесть? Разве ты считаешь себя по-настоящему виновным?.. С каких это пор сохранение жизни своему ребенку считается преступлением? Грешным может быть способ, каким было произведено сотворение живого, но не само сотворение!.. И поэтому пусть я буду проклят своими друзьями и всем своим миром, и пусть мне никогда не суждено не только стать Наблюдателем, но и вернуться обратно в свой мир — все равно я не раскаюсь в содеянном!..

Вы прислали ко мне моего лучшего друга, чтобы заставить меня прочувствовать свою ответственность. Но на самом деле вы заставили меня усомниться в незыблемости наших канонов. Да, Клятва есть Клятва, но ведь, в сущности, это набор слов, так должны ли слова быть важнее, чем вся жизнь и весь окружающий мир?.