Лежать было не очень удобно, но Виктор боялся шевельнуться. Ему казалось, что Маринка засыпает.

Но она вдруг сказала прямо в его сосок, так, что ему стало щекотно:

— Вить, а о чем она поет?

— «Еще… я хотела бы любить тебя еще», — трагическим голосом перевел Найвин. — «И якорем своего сердца остановить время, которое однажды украдет тебя у меня»…

— Красиво, — оценила Маринка. — Как будто про меня… Я тоже хотела бы остановить сейчас время.

— Зачем?

— Глупенький, — засмеялась она и чмокнула его в подмышку. — Потому что мне сейчас очень хорошо, и хотелось бы, чтобы так было всегда… Чтобы ты всегда был со мной…

— А так и будет, — сказал он. — Как же может быть иначе-то, а?

Откуда-то из глубин всплыла неприятная мысль: а ведь ты уже целый час как должен был работать, не покладая рук, а не музыку в постели слушать!.. Он поднатужился и прогнал эту стервозную мыслишку подальше от себя.

Когда кассета закончилась, Виктор потянулся, чтобы перевернуть ее, и тут обнаружил, что Маринка крепко спит и что грудь у него от ее щеки стала почему-то сырой…

Он осторожно встал, накрыл девушку получше пледом, взял чемоданчик «ноутбука» и вышел на кухню, плотно затворив за собой дверь.

Пока шло подключение к Интернету, пока загружалась программа запроса со всеми базами данных и справочной системой сервера Ассоциации, он успел сварганить себе кофе покрепче и распечатать новую пачку «Данхилла».

Как обычно, в начале запроса на его имя была указана степень срочности. Увидев ее, Виктор тихо присвистнул. Работу надо было сдать к шести утра. Еще хорошо, что не вчерашнего… как это бывает иногда. А задачка на этот раз попалась загогулистая. Условия ее были таковы.

Было дано: в десять сорок пять, при въезде на мост через реку Яузу переполненный автобус типа «Икарус», следующий в столицу из Костромы с сорока пятью туристами на борту, ввиду гололеда и превышенной скорости движения идет юзом по дороге, и его выносит на встречную полосу, опрокидывая боком на трамвайные рельсы.

Мчащийся навстречу автозаправщик на базе ЗИЛа, пытаясь уйти от столкновения, краем цистерны бороздит корпус автобуса, и вылившееся горючее мгновенно воспламеняется. После этого на мосту начинается самый натуральный конец света локального масштаба. Огненная река в считанные секунды охватывает машины, прохожих, деревья и асфальт… Горит всё, что может гореть и даже то, что никак не может… Люди пытаются сбить пламя на себе, катаясь по земле и кидаясь с моста в ледяную воду реки, по которой местами еще плавают льдины… Водители автомашин пытаются избежать столкновения с горящими машинами и сталкиваются друг с другом, причем на большой скорости, погасить которую в потоке не удается.

Ситуация усугубляется тем, что на мост транспортный поток выходит из-за поворота, и водители слишком поздно замечают происходящее впереди… В конечном итоге, не выдержав перегрузки, мост рушится в реку. Итог катастрофы: сто тридцать погибших, двадцать пять раненых и обгоревших, в том числе три ребенка.

Ущерб на астрономическую сумму и общероссийский траур в течение трех дней…

Схема реконструкции катастрофы прилагалась, кое-какие видеоотрывки, записанные, видимо, случайными очевидцами, тоже были, и Виктор раз десять прогнал их с начала до конца… Это было действительно страшное зрелище. Уж на что Найвин был опытным аналитиком по части разных передряг, но даже им овладевала дрожь, когда он смотрел, как из окна горящей машины высовывается маленькая детская ручка, словно пытаясь схватить руку матери или отца, чтобы не было так больно от ожогов, а потом взрывался бензобак, и на месте машины оставался только большой смрадный костер…

Чем больше Виктор изучал «условия задачи», тем все больший стыд он испытывал перед самим собой.